Мы с Сергеем думали целый день и пришли к выводу: мы расстаемся с любительским спортом.

Татьяна заявила:

— Это просто здорово! Я позвоню Дику Баттону! Начнем работать над вашей программой сегодня же.

Мы ни разу не пожалели о том, что приняли это решение.

Однако мой отец очень расстроился. Ему удалось уговорить нас перейти к тренеру, которого он уважал, — а теперь мы уходим в профессионалы. Значит, нам не суждено принять участие в Олимпийских играх 1992 года! Больше никаких европейских чемпионатов, никаких первенств страны!.. Отец вел себя так, словно хотел сказать: «О Господи, что же я наделал!» Он винил во всем Татьяну, ошибочно считая, что это она все придумала.

Мы трудились над новыми элементами каждый день, и вскоре у нас уже было три программы, которые мы могли показать в декабре в Лэндовере.

Профессиональное катание заметно отличается от любительского — оно не такое технически сложное, более красочное, театральное, — и мне кажется, что Татьяна гораздо лучше подходит для работы с профессионалами, чем с любителями. Она создает драматичные, красивые композиции и не любит без конца повторять двойные аксели, поддержки и другие обязательные элементы. Мне нравилось с ней работать:

Татьяна обладает удивительным талантом убеждения, умеет разговаривать с людьми и просто великолепно управлялась с Сергеем, без проблем могла заставить его работать. Например, он говорил: «Все, на сегодня хватит, я устал». А Татьяна всегда спокойно, даже с сочувствием ему отвечала: «Это настоящее безумие, что мы провели на льду столько времени. Ты совершенно прав. Вы, наверное, на ногах уже не держитесь. Давайте закончим, только, может быть, покажете мне этот кусок еще разочек?» Каким-то образом ей удавалось заинтересовать Сергея.

Той же осенью Сергей получил ордер на квартиру. Она находилась на пятнадцатом этаже, и я помню тот день, когда мы пошли ее посмотреть. Люди, которые оттуда выехали, превратили квартиру в нечто ужасное — там было невероятно грязно, темно, даже немного страшно. Зато имелся замечательный балкон... Но все остальное требовало серьезного ремонта. Тогда-то Сергей и сделал мне предложение. Он просто сказал:

— Я бы хотел жить в этой квартире с тобой.

Его слова прозвучали так искренне и романтично. И я уже представляла себе, как будет выглядеть наш новый дом, и была счастлива, что Сергей хотел, чтобы я жила с ним вместе.

Мы сразу почувствовали разницу между участием в соревнованиях среди любителей и среди профессионалов. Во-первых, не существует организованной поддержки профессионалов. Мы привыкли иметь товарищей по команде, соседей по гостиничным номерам и руководителя, который говорил нам, когда и где следует завтракать, обедать и ужинать. «Вот ваше расписание тренировок. А это расписание автобусов. Распорядок дня». И тому подобное.

Совершенно неожиданно мы с Сергеем были вынуждены обо всем заботиться самостоятельно. Мы опаздывали на тренировки, не успевали на автобус, катались на плохо залитом льду. Такая жизнь оказалась для нас новой и очень трудной. Питер и Китти Карразерс, американская пара, которая завоевала серебро на Олимпиаде 1984 года, выбрали программу, с которой собирались выступать, лишь поздней ночью, перед самыми соревнованиями. Когда же они вышли на лед, у меня создалось впечатление, что они чуть ли не прямо на глазах у зрителей вводят в нее новые элементы.