С катка мы ушли только в половине десятого. У нас был заказан столик в хорошем ресторане, и уже только на месте выяснилось, что мы — единственные посетители. Получился прекрасный поздний обед. Марина была в отличном настроении, жарко пылал камин, и было очень, очень уютно.

Марина много рассуждала о новых программах, которые она придумала для нас. Ведь теперь появилось множество новых соревнований, где мы могли участвовать, — семь или даже восемь. Она говорила о своем сыне Федоре, которому исполнилось тринадцать, а мы рассказывали ей о Дарье. Обсудили костюмы. Вспомнили о «Скейт Канада» и «Скейт Америка», поговорили о проблемах фигурного катания. Разошлись по домам только после полуночи.

На следующее утро мы пришли на каток около десяти часов. Марина днем улетала, а нам еще нужно было участвовать в общей репетиции. Первый час мы работали вместе со всеми. Я помню, как Марина с Джефом Биллингсом придумывали костюм для Сергея.

— У него большие, эффектные руки, он умеет делать ими красивые движения, и костюм не должен их скрывать, — пояснила Марина.

Она тревожилась, что у нас не хватит времени, чтобы поработать с ней до отлета самолета, поскольку групповая тренировка затягивалась. Я тоже начала волноваться. Но Сергей, который всегда сохранял спокойствие, сказал:

— Не переживайте, все успеем.

Наконец Сандра нас отпустила. Сергей, я и Марина направились на маленький каток. Мы уже успели немного разогреться. Нам обоим нравились изменения, которые Марина внесла в программу накануне вечером, и мы решили откатать ее всю. А потом Марина поедет в аэропорт.

И вот зазвучала музыка. В самом начале и я, и Сергей стоим на одном колене, лицом к лицу. Я приложила голову к его плечу. Помню, что у его футболки был очень чистый запах, и я сказала:

— Как хорошо пахнет!

— Да, она чистая, — ответил он.

И больше ничего. Это были его последние слова. Потом мы начали кататься.

Делая общее вращение, мы постепенно поднимались. Музыка зазвучала тише, я объехала вокруг Сергея и легла на лед так, будто очень устала. Он пытается помочь мне встать. Потом следует большая поддержка. Он опускает меня на лед, и мы параллельно выполняем двойной флип — новый элемент, добавленный Мариной. Мы набираем скорость, и Сергей делает выброс — аксель в два оборота, с которого я чисто приземляюсь. Теперь ему нужно торопиться, чтобы нагнать меня. Затем мы должны исполнить дорожку шагов перед очередной поддержкой.

Вступает весь оркестр, одна из тех больших волн музыки, которые так нравились Марине.

Сергей скользил по льду, но не делал дорожку шагов. Его руки не сошлись на моей талии, чтобы начать поддержку. Я подумала, что дело в его спине. Он слегка наклонился вперед, и я спросила:

— Опять спина?

Сергей слегка покачал головой. Он был не в состоянии контролировать свои движения. Попытался остановиться, но продолжал катиться к бортику. Хотел ухватиться за него. У него явно кружилась голова, но мне он ничего не сказал. Потом у него подогнулись колени, и он медленно опустился на лед.

Я продолжала спрашивать:

— Что-то не так, Серега? Что с тобой?