– Похоже, никого дома нет, Моть… – растерянно произнесла она.

Мотя заволновался, зарычал тихо, встал на задние лапы и тоже поскреб слегка дверь. И залаял громко.

– Да тише ты! – испуганно потянула поводок Лидия Матвеевна. – Я ж не просила тебя лаять, ты что!

Однако за дверью после Мотиного выступления произошло какое-то шевеление, и вскоре она отворилась, явив им сердитое лицо пожилой женщины с приставленным к губам указательным пальцем – тихо, мол, чего расшумелись!

– Вы извините, ради бога… – шепотом проговорила Лидия Васильевна. – Я ищу Ольгу Матвеевну Барабулю… Это вы, наверное? Я правильно поняла?

– Ну я, допустим… А что вам нужно? Вы кто?

– А я знакомая Вари… Вари Покровской… Я поговорить с вами хотела, Ольга Матвеевна. Можно?

– Можно, конечно… Да только у меня там дети спят. Вон дверной звонок отключила, чтобы не разбудил кто ненароком… А потом слышу – словно в дверь кто скребется, потом еще и собака залаяла… Да вы проходите, проходите, что ж мы через порог-то! Только тихо, прошу вас…

– Да, мы очень тихо… Извините за беспокойство… – виновато произнесла Лидия Васильевна, ступая через порог.

– А собачка ваша не залает больше?

– Нет, нет… Она тут, у двери посидит… Да, Мотя? – строго глянула вниз Лидия Васильевна. – Сиди тихо, Мотя, ни звука больше… Понял меня?

– Проходите на кухню, я там обед готовлю… – позвала Ольга Матвеевна, мельком оглядывая Лидию Васильевну. – Внучка еще не скоро придет, она со старшими в поликлинику ушла. А маленьких я спать уложила…

На кухне было очень тесно, но чистенько и светло. И вкусно пахло жареными котлетами. Так вкусно, что неожиданно для себя Лидия Васильевна сглотнула голодную слюну и ругнула себя сердито: не надо было завтракать кое-как!

Видимо, и Ольга Матвеевна приметила это и потому спросила услужливо:

– Котлетку хотите? С картошечкой?

– Ой, нет, что вы… Не нужно…

– Да вы не стесняйтесь, я ж от души предлагаю! Вон полную сковороду нажарила! Семья у меня большая, уж если готовлю, то сразу много! Давайте, а?

– Ладно, уговорили… Уж очень пахнет вкусно!

– А то… Да вы садитесь за стол, садитесь… И руки здесь можно помыть, на кухне. Я дверь-то прикрою, чтобы малявок не разбудить…

Поставив перед гостьей тарелку с едой, Ольга Матвеевна отерла руки о фартук, села напротив, проговорила тихо:

– Значит, вы Варенькина знакомая… Понятно, понятно…

– Да. Меня Лидией Васильевной зовут. Мне бы с вами поговорить надо…

– А как там Варенька, здорова ли? Детки как?

– Все хорошо, только Мишенька приболел немного…

– Да это ничего, нынче все дети болеют. А Вареньку мне жалко, да… Очень хорошая девочка… И Таня, подружка моя, царствие ей небесное, очень Варю любила… Да если бы Таня знала, что так все получится! Что с Гришей такое будет, а Варя с детьми без крыши над головой останется! Если б знала… Погодила бы умирать-то, наверное…

– Да если б так можно было, Ольга Матвеевна, что вы! Мы же не можем…

– Да понятно, что не можем. Это я так, от досады да от отчаяния. Просто мне Варю жалко… И Таня к ней, помню, прикипела всем сердцем… Как родную приняла, учила всему… Они ж, детдомовские, не умеют ничего, к жизни да к быту совсем неприспособленные! Ни приготовить, ни в магазин сходить, ни деньгами правильно распорядиться… Они ж в детдоме на всем готовом живут, по распорядку – кто их там жизни научит? Потом выходят из детдома и бродят, как слепые котята. Таня это понимала, да… И всему Варю учила… И Варя ей очень благодарна была!