— Удиви меня.
— У меня всё до смешного просто: взять отпуск, чтобы никто не отвлекал, и погрузиться с головой в личную жизнь. Найти свою женщину и постепенно её завоёвывать, с наслаждением наблюдая, как мои любовные путы связывают нас невидимой нитью на века. А ещё я хочу, чтобы у нас женой было много малышей. Люблю детей, вечно бы с ними возился. Я когда Полину беру на руки, все тревоги уходят на второй план…
— А может, у вас с ней связь, как у нас с Иваном?
— Нет, Полина — моя крестница, у меня к ней иная любовь. — Сашка замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. Усмехнувшись, выдал: — Затишье перед бурей. Раньше меня это нервировало, и я судорожно придумывал массу отмазок. А сейчас не хочу, заслужил от отца на орехи.
— По-моему, наши отцы собрались с ночёвкой в лес на другой конец озера, может, уже уехали? Думаю, поэтому и тишина, все ждут, когда они уйдут далеко, чтобы заорать во всю мощь лёгких — свобода!
Тут у Александра пришло сообщение на смартфон, он прочёл и усмехнулся:
— Батя вызывает на ковёр, — хмыкнув, поднялся. — Пошли, — протянул мне руку.
Когда мы оказались на берегу, я не выдержала.
— Саш, мы с Ваней не верим, что ты плохой, просто знай об этом.
— Спасибо вам за веру в меня. Самому бы в себя поверить. Ладно, звёздочка, не грусти, прорвёмся.
Он поцеловал меня в щёку и направился к своему дому.
Стоило Сашке скрыться из виду, на мой телефон пришло сообщение от Лизы: «SOS». Это означало, что бросаем все дела и бежим на наше место. Так… вся молодёжь собирается… Господи, что ещё стряслось?
Эпилог
Александр Лютов
Пока я шёл домой, всю дорогу прокручивал информацию, что изучил за последние дни. То, что я узнал о подобных мне, ввергало в ужас. Я не мог поверить, что сам такой. И в то же время нельзя было отрицать очевидного — много общего у меня с ними. Возможно, они, как и я, не выдержали потока людских эмоций и научились закрываться от окружающих. Да уж, эмпатия ещё та дерьмовая штука.
Меня в детстве выворачивало на изнанку от эмоций окружающий. Родители думали, что это отравление и желудок у меня слаб, по врачам возили. А я после каждой такой поездки сдыхал, только в «Раю» чувствовал себя сносно — тут в эмоциональном плане спокойно. А потом научился закрываться, не полностью, конечно, но уже стало легче. Возможно, зря я это сделал, правильнее было бы чувствовать. Но тогда я бы свихнулся.
А если Влад прав? Вернее, брат всегда здраво рассуждал, никогда не шёл на поводу эмоций. Тогда что мне делать? С одной стороны, я должен исполнить предначертанное, а с другой… Вдруг я принесу вред людям? Опять выбор. И как сделать правильный? Я уже ничего не знаю, запутался совсем, и сердце ничего не подсказывает. Оно болит, ему сейчас не до моих душевных терзаний.
Как же всё сложно…
Интересно, зачем отец вызвал? Узнал о нашей стычке с Владом? Возможно. Пусть лучше это, чем он узнает правду обо мне. Если он на меня посмотрит, как на мерзость, это будет последней каплей. Теперь я как никогда понимаю Ивана. Нет ничего страшнее, чем быть отвергнутым людьми, которых любишь.