Я уже собираюсь уходить, когда вдруг из-за порога доносится знакомый голос:

– Вам повезло, мистер Солвэй: я отхватил последнюю слойку с черносливом.

Мгновение спустя появляется он – Альфа-Крыс наших семейных кошмаров. В руке у него бумажная тарелка со слоеным пирожком, на груди – бейджик с надписью «Волонтер Чейз».

С его появлением мистера Солвэя словно подменяют. Сердитая, недовольная физиономия расплывается в широченной, озаряющей всю комнату улыбке. В этом, если подумать, нет ничего неожиданного: кому еще может радоваться несчастный самовлюбленный придурок, как не такому же несчастному придурку, еще более мерзкому и эгоистичному? Эти двое просто созданы друг для друга.

Тут Чейз замечает меня.

– О, привет, Шошанна… – начинает он, но, встретившись со мной взглядом, мгновенно замолкает.

– Эй, постой, – восклицает мистер Солвэй. – Она, что ли, твоя подруга?

Чейз кивает.

– Мы с ней из одного видеоклуба. Это я ей посоветовал снять про вас сюжет.

Старый солдат ненадолго задумывается, коротко кивает и говорит:

– Это меняет дело. Я вам двоим с радостью помогу.

Мне его слова не нравятся. Соавтора у меня нет и не будет. Но даже если и будет, то уж точно не Чейз Эмброз.

Но если я скажу об этом вслух, мистер Солвэй снова меня выставит – и теперь навсегда.

Я в бешенстве, а Чейз смотрит на меня невинным взглядом. Наверняка в глубине души он надо мной смеется.

Похоже, у меня появился соавтор. И никто не спрашивает, хочу я этого или не хочу. На всякий случай – я этого совершенно не хочу!

Но как мне объяснить это Джоэлу?

Отец недавно купил себе тюнингованный «мустанг», у которого все как положено – четыреста лошадей, здоровенные колеса и специальный дефект глушителя, из-за которого двигатель ревет, как у бульдозера. Он ездит на нем, когда не надо ехать по рабочим делам на фургоне «Эмброз электрик». Водить микроавтобус Корин ему смертельно тоскливо и скучно. Он часто говорит, что, когда мне исполнится шестнадцать, первый урок вождения я получу от него именно за рулем его ненаглядного «мустанга».

– Лучше за рулем какой-нибудь другой машины, – отвечаю я. – А то из-за рева мотора я ни слова не услышу.

Он довольно смеется.

– Ты из-за него и полицейской сирены не услышишь. Но зато запросто уйдешь от любой погони.

Отец тормозит возле нашего с мамой дома. После того как он глушит двигатель, у нас появляется возможность разговаривать, не надрывая при этом глотку.

– Пап, спасибо за ужин. Корин отлично готовит.

– Лучше всех на свете.

– И Элен у вас очень забавная. Мы с ней, кажется, подружились.

– Еще бы, вы же в принцессу играли, – морщится отец.

– Это потому, что ринга под рукой не оказалось. А так-то мы с ней думали устроить бои без правил.

Отец даже не пытается улыбнуться.

– Вот уж не думал, что тебе будет важно, дружит с тобой четырехлетняя девочка или нет.

Я пожимаю плечами.

– Раньше-то она меня боялась. Может, пусть лучше дружит?

– Она тебя не то чтобы боялась…. Но ты был совсем другим. Крутым. С тобой никто не хотел связываться. Типа как сейчас с Эроном и Питоном.