Нет, вы, пожалуйста, представьте: от Норильска до Красноярска в одиночку на оленях и собаках!

Все-таки прав был Некрасов: «Есть женщины в русских селеньях»!..

«В Москве сразу пошла в Центропромразведку, к начальнику. Доложила об успешном ходе работ, но оказалось, что денег у них нет – все разошлись по другим экспедициям. Я отправилась в Главное геолого-разведочное управление к Ивану Матвеевичу Губкину. Губкин подтвердил, что деньги должны быть выделены, но ехать за ними нужно в Петроград в Геологический комитет…»

В Петрограде, на Васильевском острове, на заседании Ученого совета Геолкома Елизавета Ивановна зачитала членам Совета доклад Урванцева о сделанных открытиях, представила смету расчета с рабочими. Но и тут – денег нет, все распределены по другим экспедициям. Елизавета Ивановна не выдержала – показала фотографию, как она добиралась по Енисею на лодке, запряженной одной собакой, и стала рассказывать, каково это – зимой в сорокаградусные морозы работать в норильской тундре. Члены Совета, сами геологи, вызвали главного бухгалтера, а тот предложил снять понемногу со смет каждой экспедиции Геолкома, и так собрать необходимую сумму…

Через неделю, в начале августа 1925 года, Урванцева выехала скорым поездом в Красноярск. Деньги – огромную сумму и даже часть серебром – везла в корзине с бельем.

А еще через полгода Урванцевы уже были в Ленинграде. Николай Урванцев работал в своем кабинете в Геолкоме, когда к нему зашел профессор, заведовавший лабораторией, и положил на стол два брусочка – красный (медный) и белый (никелевый). Профессор торжественно сказал: «Вот вам первый норильский металл из привезенной вами руды!» Это была полная победа! Урванцев стал готовиться к новой экспедиции и даже сконструировал особую, из трех секций, раскладную шлюпку – непотопляемую, для плавания среди льдов по заполярным рекам. Оставив жене чертежи шлюпки, он вновь отправился в Норильск, а Елизавета Ивановна осталась в Питере заканчивать медицинский институт. Уникальную шлюпку питерские корабелы построили в срок, но Геолком ее строительство не оплатил. И тогда, чтобы все-таки отправить мужу эту шлюпку, она продала свою меховую шубу, костюм и другие вещи. И жила на одном хлебе, зарабатывая на жизнь стиркой больничного белья и мытьем полов.

А когда в августе 1930 года ледокол «Георгий Седов» высадил на Северной Земле четырех полярников-зимовщиков – Г. Ушакова, Н. Урванцева, В. Ходова и С. Журавлева, Елизавета придумала и организовала ставшие потом знаменитыми на всю страну радиопередачи для полярников. В этих передачах принимали участие Отто Юльевич Шмидт, Сергей Владимирович Обручев, Рудольф Лазаревич Самойлович, знаменитые артисты, жены полярников и – регулярно – сама Елизавета Урванцева. Но слушала эти передачи вся страна, поскольку Арктика в начале века была так же популярна, как космос в его конце. И в каждой передаче Елизавета Ивановна докладывала мужу о событиях на Большой земле. Там, на Северной Земле, даже в лютые морозы его согревал ее голос.

В 1931-м огромные газетные заголовки победоносно сообщили: