– А… Ленка и Ницца – это кто? Это дочки ваши?

– В смысле – дочки?

– Так вы ж сами сказали – Ленка и Ницца…

– Ну деревня, прости господи… – снова тихо начала раздражаться Ада. – Ленка – это дочь моя! А Ницца – это город такой! Лазурное побережье! Там у Ленки дом, там она живет! Поняла?

– Ага, поняла… А что мне делать-то надо?

– Как что? За билетом бежать! У тебя загранпаспорт есть?

– Не-е-е-т… – снова слезливо пропела на одной ноте Таня.

– Ну да, конечно… Как это я не подумала… – забормотала Ада задумчиво на том конце провода.

– Ой, как же теперь…

– Ладно, не реви. Придумаем что-нибудь. Ты вот что сделай. Ты прямо сейчас Павлуше позвони! Ну, тому, который приходил к тебе. Он парень шустрый, у него везде связи есть. Он за два дня тебе паспорт как нечего делать выправит. А ты пока с работы уволишься, то да се… А Паше скажи – я с ним рассчитаюсь за хлопоты. Он знает, за мной не пропадет… Все поняла, дуреха слезливая?

– Да… Да, я все поняла, Ада! Я прямо сейчас ему позвоню!

– Ну, давай… А я завтра еще тебя наберу, расскажешь, как и что получается. Ну все, пока. И не реви. Все будет хорошо…

Таня долго еще вслушивалась в короткие гудки, будто ожидая, что вот-вот они прервутся и трубка рассмеется ей в ухо хрипловатым Адиным голосом – вот дура деревенская, поверила, мол… Потом положила ее осторожно на рычаг, вытерла ладошками мокрые от слез щеки, застыла в недоумении. Так. Так… Что-то она сделать такое должна… Что-то очень срочное… А опомнившись, тут же заметалась заполошной клушей по прихожей – визитку же надо найти! Ту самую, красиво-глянцевую, с мелкими буковками! Там же телефон этого Павла пропечатан, который главный редактор! Куда ж она ее засунула, помоги Господи, дай памяти…

Визитки нигде не было. Вроде бы все ящики и ящички перерыла – нет нигде. «Черт поиграй да отдай… Черт поиграй да отдай…» – пришептывала Таня под нос бабкину присказку, мечась от комода к серванту и перерывая все подряд даже в тех ящиках, где ее и быть-то не могло. Так и застали ее пришедшие с прогулки бабка Пелагея с Отей – зареванную, лохматую, с трясущимися руками…

– Бабушка! Бабушка! В прихожей на тумбочке такая маленькая карточка лежала! Ты не видела? Гладенькая такая, блестящая!

– Господи, да что случилось-то? – хлопнула себя по худым бокам бабка Пелагея. – Чего ты наскакиваешь, ровно в драку? Под скатеркой твоя карточка, с глаз прибратая! Разуй глаза-то, заполошная… Кто тебя напугал-то так?

– Ой, бабушка, не спрашивай меня лучше! Тут такое… – махнув на нее рукой, бросилась Таня к столу.

Визитка главного редактора «Бизнес-ведомостей» Павла Беляева действительно оказалась аккуратно «прибратая», лежала себе тихонько под мережковой скатеркой. Схватив ее в руки, Таня вздохнула облегченно, без сил опустилась на стул.

– А ну давай рассказывай, что тут без нас случилось такое! – стягивая с Оти мокрые насквозь ботинки, приказала бабка Пелагея. – Я ж вижу, на тебе лица нет…

– Ой, ты не поверишь, баб! Я с Отей в Париж поеду…

– Это в какой такой Париж? В тот самый, заграничный, что ли? Ты чего, девка? Совсем с глузду съехала? – распрямляя с трудом спину, недоверчиво проговорила бабка.