— А чему ты удивляешься? — усмехнулся Матвейчук. — Тому, что жена к соседу ушла? Так это, я тебе скажу, сплошь и рядом бывает, ничего особенного.

— Угу, ничего особенного, — буркнул Жора, — тут еще трижды подумать надо, прежде чем на ком жениться.

— Главное, чтобы с соседями повезло, — язвительно отозвалась наливающая кипяток себе в чашку Крылова, — а то вдруг красивее тебя окажутся. Или умнее.

— Ах да, Карнаухов мне говорил, а я и забыл совсем, — заулыбался Владимир Евгеньевич, — вы же у нас будущая ячейка общества. Когда свадьба?

— А я вот теперь и не знаю, когда у нас свадьба, — Крылова ожесточенно размешивала в чашке сахар, наполняя небольшой кабинет оглушительным звоном, — жениху, видите ли еще подумать надо. Трижды! — Она бросила чайную ложечку на стол. Та, дребезжа, проскользила по лакированной поверхности и упала на пол.

— Ну, Викусик, не дуйся! — примирительно послал ей воздушный поцелуй Жора и полез под стол доставать ложку.

— Ладно, давайте вы свои разбирательства на потом отложите, хотя бы до вечера, — попросил Матвейчук, — а то ведь нам работать надо. Я, кстати, вот что подумал, — он взглянул на немного успокоившуюся Крылову, — почему бы вам, Виктория, не вернуться к нашей чудесной Оксане Андреевне и не побыть там некоторое время. Может быть, вам удастся установить с ней какой-то контакт, так сказать, по-женски. Да и вообще, с преступником вы уже общались, так что, думаю, вам стоит поприсутствовать при разговоре.

— Хорошо. — Крылова отставила в сторону почти полную чашку кофе.

— Вы уж допейте сначала, — улыбнулся Матвейчук.

— Что уж тянуть, поеду, — Виктория встала из-за стола и направилась к двери, — кой-кому тут стоит подумать как следует. Не хочу мешать.

— Да уж, Георгий, попал ты, — прокомментировал подполковник, предусмотрительно дождавшись, когда дверь за Крыловой закроется.

— Ничего, может, вечером амнистируют, — неуверенно отозвался Мясоедов.

* * *

Однако вечером ему так и не удалось побыть с Викой наедине. В половине седьмого на связь вышел похититель. Поначалу его разговор с Оксаной Андреевной складывался, как определила для себя сама Крылова, не очень конструктивно. Выслушав очередную гневную тираду Ходжаевой, преступник на несколько минут прервал общение. После того как телефон зазвонил вновь, Оксана Андреевна некоторое время молча слушала то, что ей говорил преступник, с каждой фразой становясь все бледнее, один раз она позволила себе произнести короткое «да», а затем передала телефон Крыловой:

— Держите, со мной он говорить отказался.

— Я слушаю, — поднесла к уху мобильник Крылова.

— Вот и слушайте. А то здесь и так наговорили слишком много, я могу болезненно отреагировать. Причем болезненно будет не мне. Итак, с вас двести тысяч долларов. У вас два дня на сбор денег, действуйте. Передавать будете вы лично. Да, кстати, из чувства милосердия и в виде акта доброй воли даю обещание позвонить завтра и дать возможность этой ненормальной услышать голос ее девчонки. Все, отбой.

Еще через полчаса отзвонились разыскивающие Громова оперативники. Им удалось выяснить, что он устроился работать в небольшую, владеющую всего десятком большегрузных фур, компанию, и сейчас его машина стоит под загрузкой в пригороде Волгограда, а уже утром должна двинуться в обратный путь.