Понимая, что у него всего несколько секунд и дверь может быстро открыться, Паломник сделал несколько шагов, легко, как танцор, поднялся по лестнице, держа наготове пистолет.

– Эй!

Кантарелла – конечно, он стоял у старомодного штурвала – обернулся.

– Руки на штурвал!

Паломник сделал два шага в сторону и уцепился за элемент оснастки.

– Глупостей не делай. Даже если ты прыгнешь – я все равно успею выстрелить.

– Ты кто? Ах, ну да…

– Не дергайся…

– Мани, я…

Женщина даже не вскрикнула. Уже тогда Паломнику следовало бы заподозрить неладное.

– Иди в каюту, – сухо сказал Кантарелла, – это наши дела. Мужские дела.

– Но я…

– Иди, сказал…

Женщина повиновалась.

– Что дальше? Пристрелишь меня?

Паломник указал стволом пистолета:

– Вперед. Встань у паруса, я встану за штурвал. Оружие есть?

– Нет.

Паломник поверил. На прогулку на яхте с чужой женой – пистолет не берут…

– Давай, вперед. Не больше шага за раз. Пошел.

Медленно, точно в какой-то новой разновидности бального танца, копируя шаги друг друга, они переместились: Паломник за штурвал, Кантарелла к парусу.

– Ну. И что дальше. Зачем ты убил Галеано?

– Я его не убивал. Его убил чей-то вертолет.

– И ты решил, что это наш?

– Я убил Ташида. Перед смертью он все рассказал. Всю правду.

Кантарелла презрительно рассмеялся:

– Правду? Да перестань. Этот мелкий негодяй рассказал тебе только то, что сам считал правдой. Не больше.

– Давай послушаем твою правду.

– Брось!

Паломник медленно обернулся. Вот так оно и бывает.

Женщина в черном купальнике, появившаяся из каюты и неслышно поднявшаяся по лестнице, держала его под прицелом тяжелой армейской «Беретты». Паломника поразили ее глаза – словно голыши на отмели, покрытой осенним ледком…

Паломник выпустил пистолет – и он стукнулся об палубу.

– На колени!

Паломник медленно выполнил приказанное.

– Микелла, погоди, не стреляй, – сказал капитан.

Он осторожно, так, чтобы не дать Паломнику ни единого шанса, поднялся на ноги. Подошел – другим бортом – к своей женщине, забрал пистолет, полуобняв ее. Поцеловал ее, не отрывая глаз от Паломника.

– Иди в каюту и жди меня.

Женщина высвободилась.

– Разберись побыстрее…

– Несомненно, душа моя. Несомненно.

Когда женщина скрылась в каюте, капитан медленно опустился в позу индийского йога, не отрывая взгляда от Паломника.

– Ты напрасно сюда пришел, друг мой, – сказал Кантарелла.

– Я напрасно остался в живых. Начнем с этого.

– И это тоже. Ты хочешь знать правду про все про это?

– Я уже ее знаю. Ди Фаусти тоже раскололся…

– А, этот… Я читал. Мерзавец чертов…

Кантарелла кивнул, словно отвечая каким-то невысказанным словам.

– Да, Ташид был прав. Я и в самом деле продался, друг мой. Продался задорого. А ты приходишь сюда и мешаешь мне. Что я должен с тобой сделать?

– Пристрелить.

– Ты прав. Пристрелить.

Внезапно Кантарелла бросил пистолет вперед, Паломник машинально схватил его. По тяжести понял – полный…

– Что же, если ты думаешь, что знаешь правду, и уже вынес свой приговор, – стреляй. Давай, стреляй, дружище. Стреляй.

Паломник, помедлив, положил пистолет перед собой.

– Есть что-то, чего я не знаю?