Мы думали, анализировали, прикидывали…
И вот к чему мы пришли: было ясно как божий день, что после 1993 года, вот уже десяток лет, массовая активность в стране неуклонно спадает. Что если в 95-м и 96-м, и 97 годах мы ещё могли с анпиловскими радикальными коммунистами собирать на митинги 5–7 тысяч человек, то самый массовый митинг наш, отдельно от Анпилова, только наш, национал-большевиков, собрал 5 апреля 1998 года 1.300 человек.
Причин для спада массовой активности было множество. И страшная бойня 3 и 4 октября 1993 года повлияла, ведь в самом центре столицы стреляли из танковых орудий по парламенту, и убитых было 173 трупа. Подумать только, в конце XX века в столице европейского государства сукин сын, алкоголик, строитель беспалый, положил столько людей! 4 октября там, у Белого дома была убита российская демократия. Патриоты напугались. Последовали аресты, хотя и лимитированные, и пусть быстро последовала амнистия, гражданам стало страшно. Массовое сопротивление было сломлено.
Второй спад массовой активности произошёл, когда Ельцин посадил на трон Путина. Тут уже не страх имел место, но чуть ли не ликование. Патриотам вначале показалось, что подполковник КГБ — патриот. Когда 23 февраля 2000 года партия собралась на Пушкинской площади и развернула свои пятнадцатиметровые лозунги: «Путин, мы тебя не звали, уходи!» и «Долой самодержавие и престолонаследие!», от нас подальше отодвинулись собравшиеся там же коммунисты и патриоты. Сейчас у них иная позиция, а тогда они обидчиво поджали задницы, демонстрируя их нам, противникам их кумира.
Либералы были тогда ещё с Путиным, потому что его привёл Ельцин, демократы не соображали, что Ельцин расстрелял в 1993 году не только Верховный Совет России, но и саму её Величество Русскую Демократию. Потому некому было выходить на митинги. Только КПРФ — анемичная наследница Маркса, Ленина, Сталина и КПСС — уныло и бесполезно собирала на юбилейные 1-е мая и 7-е ноября своих растрепанных пенсионеров. Но если ранее они выводили пятнадцать или даже двадцать тысяч, то теперь в их колонне плелись едва ли пять.
Мы с Ильичём решили, что пойдём другим путём. Что если мы не можем выводить на митинги впечатляющее количество сторонников, то мы станем устраивать политические акции, не требующие большого количества людей. Акции, шокирующие своей необычностью, привлекающие своей дерзостью и одновременно не наносящие ущерба жизни и здоровью людей. Само собой родилось название — Акции прямого действия, сокращённо АПЦ.
В сущности, мы ориентировались на наш же собственный опыт. Мирный захват символически значимых зданий мы уже совершали в Севастополе и Риге, но теперь мы решили действовать на территории России.
Первый опыт продуктового терроризма у нас тоже уже был. Весной 1999 года Дмитрий Бахур и Егор Горшков швырнули несколько куриных яиц в господина Никиту Михалкова, кинорежиссёра. Произошло это на мастер-классе Михалкова в помещении Дома кино. Это был спонтанный, даже не подготовленный жест, политический протест против проститутского поведения знаменитого кинорежиссёра. Михалков поддержал на президентских выборах в Казахстане Нурсултана Назарбаева в обмен на спонсорство Назарбаева в производстве фильма «Сибирский цирюльник». Мы имели сведения, что в казахских тюрьмах убивают и насилуют русскую оппозицию, мы сделали листовку «Друг палача» и разбросали её на премьере фильма для журналистов. Видимо, мы попали в больное место г-на Михалкова. Он отомстил нам тотчас же, вероятно, использовав возможности своего друга г-на Степашина, тот был как раз в описываемое время министром внутренних дел. Местью за листовку послужил ящик с «коктейлями Молотова», подброшенный к двери нашего «бункера» (штаба), а через двадцать минут в штаб нагрянули с обыском объединенные силы различных родов милиции. Ответом на этот рейд и явилась атака куриными яйцами. Бахура и Горшкова бросили в Бутырку, откуда Бахур вышел с туберкулёзом и долго потом лечился.