Словно ставя точку в его предложении, снаружи рявкнул револьвер, затем прозвучал вопль демонической боли и ярости, а за ним — крик, который будет звучать в ушах Рэндалла Бирна до конца его дней.

Когда собака прыгнула, Мак Стрэнн выстрелил, и пуля подбросила волка посреди прыжка. Стрэнн мог легко уклониться от животного, огромный черный пес пролетел мимо него и тяжело рухнул на пол конюшни. Он не коснулся Мака, но упал к ногам Весельчака Лэнгли, и кровь пса брызнула ему в лицо. Лэнгли слишком испугался, чтобы закричать, поэтому прислонился к стене конюшни, хватая ртом воздух. Затем Весельчак увидел, как Барт пытается встать на лапы, но тщетно, потому что обе передние лапы животного казались парализованными. Теперь желтый свет огня стал ослепительным, благодаря ему Весельчак заметил ужасные глаза, вываленный слюнявый язык зверя и клыки, напоминавшие железные кинжалы. Пес не мог подняться, но он конвульсивными движениями задних лап подтягивал себя к Стрэнну.

Побелев от ужаса, Весельчак несколько мгновений смотрел на собаку, но когда понял, что Барт беспомощен, как старый беззубый пес, сплел пальцы в молчаливом восторге. Барт снова двинулся к обидчику, а затем Весельчак Лэнгли шагнул вперед и изо всех сил ударил ненавистного волка по морде ногой в тяжелом сапоге. Барт отлетел к кормушке, тщетно пытаясь восстановить равновесие. Затем он задрал голову и завыл, как потерянная душа, завыл от бессильной ненависти. Мак Стрэнн схватил Весельчака за плечо и потащил к двери.

— Я не хочу убивать собаку, — повторил он. — Сматываемся отсюда, Весельчак. Барри появится здесь в любую минуту.

Стрэнну не понадобилось повторять дважды. Лэнгли на полной скорости выскочил из конюшни, опередив Мака. Они спешили к маленькому пригорку, за которым их ожидали лошади.

Когда по всей округе разнесся этот ужасный крик, кровь заледенела в жилах Рэндалла Бирна. И через тысячу лет доктор не смог бы догадаться, какая глотка исторгла этот вопль муки. Бирн мог бы предположить, что двадцать человек кричат под пыткой. Но Мак Стрэнн и Весельчак Лэнгли хорошо знали, что это за звук.

Вскочив на коней, они, не будучи замеченными, даже выглянули из-за пригорка, чтобы понаблюдать за происходившим. С вершины холма хорошо просматривались коррали и открытые двери конюшен и коровников. Самое большое и длинное из строений сейчас стало очень заметным, так как длинный язык огня вытянулся поверх крыши с одной стороны конюшни и освещал все вокруг: сверкавшие глаза лошадей и коров в загонах, деревья за домом, сам дом. Однако, когда пламя опадало, все вокруг терялось в темноте. Снова страшный крик пронесся между холмами и от здания к зданию. Это Сатана кричал в своем стойле. Пламя пробивалось через перегородку, и жеребец обезумел от страха.

Здесь и там вспыхивали огни в большом доме, из дома для рабочих у дальнего конца корралей доносился хор проклятий и криков отчаяния. Скот начал слепо метаться, мычать и бить копытами, а лошади в ужасе бешеным галопом носились по своим загонам, с дикими глазами. Происходившее напоминало суматоху битвы, но тут звук, более резкий, чем пение трубы, перекрыл шум — короткий высокий свист, повторенный дважды. В ответ из горящей конюшни заржал жеребец.