— Я уже говорил вам, — пожал плечами доктор, — что не вполне понимаю некоторые фазы этого случая. И не могу предсказать ничего определенного. Но очень боюсь, что если ваш отец заснет по-настоящему, то он уже никогда не проснется. Как только его мозг перестанет функционировать, сердце тут же последует его примеру.

Они стояли в самом дальнем конце комнаты и говорили шепотом, но вдруг глубокий спокойный голос старика прервал беседу:

— Доктор, не нужно беспокоиться. Лекарства бесполезны. Я нуждаюсь только в тишине.

— Ты хочешь остаться один? — спросила Кети.

— Нет, если только вы будете вести себя тихо. Я почти уже что-то расслышал, но ваше бормотание все заглушило.

Они подчинились, быстро переглянувшись, и вскоре издалека до них донесся стук копыт лошади, мчавшейся быстрым галопом.

— Что это? — закричала Кети, наклоняясь вперед и касаясь отцовской руки. — Ты слышал лошадь?

— Нет, нет! — нетерпеливо ответил старик. — Я слышал не это. Я слышал не лошадь.

Стук копыт стал громче и затих перед домом, на веранде прогремели шаги, заскрипела и распахнулась дверь, и перед ними предстал Бак Дэниелс в шляпе, так глубоко надвинутой, что глаза почти утонули в тени ее полей. Шейный платок перекрутился, и узел съехал к правому плечу. Бак держал тяжелую плеть в руке, дрожавшей так сильно, что длинный конец плети шевелился как живой. Тысячи брызг лошадиной пены испещряли его жилет, колесики его шпор покрылись спекшейся кровью и спутанным конским волосом. Пыль залепила его лицо, а пот прокладывал в ней глубокие борозды. От Дэниелса исходил острый запах лошадиного пота. Мгновение Бак стоял в дверях, широко расставив ноги и дико глядя по сторонам, затем он, пьяно пошатываясь, прошел через комнату и упал на стул, вытянувшись во весь рост.

Больше никто не двинулся с места. Джо Камберленд повернул голову. Кети стояла, прижав ладонь к горлу, доктор заложил руки за голову.

— Дайте мне закурить… Быстро! — приказал Дэниелс. — Тысячу лет не курил!

Кети побежала в соседнюю комнату и мгновенно вернулась с бумагой и свежим табаком. Бак набросился на них, но его пальцы беспомощно дрожали, бумага то и дело рвалась, едва он начинал скручивать очередную сигарету.

— Господи! — воскликнул Бак с детским отчаянием и снова упал на стул.

Но Кети Камберленд подобрала бумагу и табак, упавшие на пол, и скатала самокрутку искусными пальчиками. Она вставила ее в рот Дэниелса и поднесла к ней зажженную спичку, чтобы он прикурил. Он сделал несколько глубоких затяжек и только тогда смог открыть глаза и посмотреть на присутствовавших. Все беспокойно встретили его взгляд.

— Уверена, ты голоден, Бак, — сказала Кети. — Я мгновенно приготовлю тебе что-нибудь.

Бак жестом остановил ее.

— Я сделал это! — объявил он. — Дэн едет!

Доктор взглянул на Кети. Глаза и губы ее приоткрылись в немом вопросе, а Джо Камберленд, сделав глубокий вдох, улыбнулся.

— Я знал это, — спокойно выдохнул он.

Ветер засвистел где-то внутри дома, и это заставило Бака вскочить и прыгнуть на середину комнаты.

— Он здесь! — закричал Дэниелс. — Боже, помоги мне, куда мне идти! Он здесь!