Дождь внезапно стих, и центр урагана переместился далеко прочь. На мгновение они увидели окутанные тенью холмы, услышали свист из сердца бури, заставивший их задрожать. Он звучал так громко и близко, что от одного аккорда оба слушателя синхронно содрогнулись и уставились друг на друга. Затем они поспешно отвели глаза, словно испугавшись того, что увидели в лицах. В этом звуке не слышалось ничего от лени. Громкий, бодрый звук радости. Его доносил ветер, бросая в лица, словно капли дождя.

А затем на вершине холма Весельчак различил сквозь туман тусклые очертания всадника и кого-то еще, бегущего впереди, — они быстро приближались.

— Это волк, который на нас напал! — вскрикнул Лэнгли. — Боже, даже если мы захотим удрать, нас догонит волк. Мак, ты спасешь меня? Ты справишься с волком?

Весельчак вцепился в руку товарища, но тот так грубо его оттолкнул, что Лэнгли с трудом удержался в седле.

— Подальше от меня! — прорычал Мак. — Когда ты ко мне прикасаешься, я чувствую себя словно на кладбище. Держись-ка от меня подальше.

Весельчак с трудом умостился в седле, скользком от дождя. Его лицо исказилось, словно от ненависти.

— Не долго тебе осталось приказывать и давать волю рукам. Вон он идет — скоро! Мак, я бы хотел остаться — хотел бы увидеть конец… — Весельчак смолк, стрельнув ястребиным взором в лицо гиганту.

Дождь накрыл фигуру приближающегося всадника, и в то же мгновение свист раздался совсем рядом. Будто Свистун мгновенно переместился в другое место, спрятавшись от ливня. Мак отскочил от стены и схватился за винтовку. Но Весельчак бросил встревоженный взгляд в другую сторону, его голова по-птичьи качнулась, а затем Лэнгли склонился к луке седла и рванул в дождь.

Мгновение — и Весельчак скрылся в сумрачной дрожащей пелене. Мак остался один.

В такие минуты опасности даже ребенок рядом придает храбрости сильному мужчине. Странная связь устанавливается между двумя в период кризиса: стоило Весельчаку исчезнуть, как со Стрэнном произошло то же самое, что и с Ахиллом, когда стрела пробила герою пятку, уничтожив панцирь неуязвимости. Мак чувствовал себя совершенно голым, даже шум дождя звучал для него угрожающе.

Никогда в своей жизни Стрэнн никого не боялся. Но сейчас в желудке заныла какая-то странная пустота, а сердце забилось, словно птица на ветру. Маку вдруг нестерпимо захотелось оказаться далеко отсюда.

Эх, будь над ним чистое небо — все, наверное, случилось бы по-другому, но Бог создал этот день как декорацию к сцене смерти. Вот почему дождь так беспощадно хлестал землю. Мак посмотрел вниз. После его смерти дождь все еще будет продолжаться, сбивая в пену грязную воду. В этом месте ничего не изменится. Он, возможно, погибнет, но безразличное небо и бесчувственная земля останутся неизменными. Внезапная тоска охватила Стрэнна, тоска по домику в горах, свисту кофейника на огне — добром, теплом, желтом огне, дымившем между скал. И шкура, оставленная на стене для просушки, — все это мелькнуло в одной вспышке памяти.

Зачем он здесь, когда сердцем находился так далеко, готовя крышу к дождевому потоку? Хотя, возможно, над хижиной нет дождя, ведь она так далеко отсюда. Высокие вершины гор защитят ее от штормовых туч. Только эти плоские низкие холмы превратились в ад!