Когда полуобнаженные матросы увидели проходившую мимо стройную, высокую докторшу, они высунули языки и часто задышали, как загнанные псы. Один из них запустил руку себе в трусы.

— Хотите попробовать то, что я держу сейчас в руке, док? — крикнул он вслед им по-английски.

— Если ты можешь удержать это в одной руке, то мне это не интересно, — парировала она.

В ответ матросы с довольным видом заржали как жеребцы.

Затем Мартин и докторша свернули в более широкий поперечный проход, в котором стояли несколько тележек и сервировочных столиков.

— Сейчас мы находимся на Бродвее, — пояснила доктор Бек и показала на нарисованную на полу табличку с названием американской улицы, — все переходы и коридоры на палубе, на которой размещается экипаж судна, носят название улиц Манхэттена.

— И это помогает ориентироваться?

— Более или менее. В данный момент мы с вами идем по окраине в направлении к площади Таймс-сквер, центру отдыха для обслуживающего персонала, где можно поиграть в настольный теннис, а для тех, кто обожает азартные игры, в игровые автоматы. Если вы заблудитесь, вам нужно будет просто вернуться на Парк-авеню, откуда мы только что пришли, а оттуда снова пройти на Центральный вокзал, через который мы попали на эту палубу. Здесь повсюду указатели.

— Предельно просто, в расчете на дураков, — саркастически заметил Мартин, — даже дети месяца за два снова смогут выбраться отсюда, не так ли?

Елена Бек остановилась. Ее взгляд помрачнел. Однако, очевидно, причиной этого был не он, а те обстоятельства, которые привели их сюда, вниз. Она осмотрелась, не подслушивает ли их кто-нибудь, и, понизив голос, сказала:

— Я переживаю, так же как и вы, и мне тоже не по себе.

— Да что вы говорите? И почему же вы тогда сразу не подключили полицию?

— Потому что тогда я бы подвергла жизнь девочки опасности, — с загадочным видом заметила Елена.

— Что вы имеете в виду?

— Капитана шан… — начала она, но тут же осеклась и покачала головой.

— Шантажируют?

— Забудьте об этом. Я не имею права говорить об этом. Кроме того, вы же из полиции, не так ли?

Да, верно.

Правда, его жетон полицейского имел на борту «Султана» примерно такую же силу, как звезда шерифа, которую он подарил Тимми, когда тому исполнилось пять лет.

— К слову, капитан просит вас не фотографировать и не снимать видео, — сказала докторша. — Лучше всего, если ваш мобильник останется у вас в кармане.

— Предполагаю, что вам это неприятно слышать, — возразил Мартин, — но от вашего стремления делать из всего тайну мало толку. О существовании девочки уже сейчас знают слишком много людей. Возможно, Добковиц и не самый надежный источник. Ну а горничная…

— Шахла? — Доктор Бек покачала головой. — Она не проговорится.

— Почему?

— Бедная женщина работает не разгибая спины восемьдесят часов в неделю за пятьсот долларов в месяц, из которых две трети она отсылает семье в Карачи.

— То есть пароходная компания пригрозила ей увольнением?

Елена снова покачала головой:

— Напротив. Они в три раза повысили ей зарплату, чтобы она трижды в день приносила Анук еду и убирала в палате. Они уволят Шахлу только в том случае, если она кому-нибудь расскажет об этом, но при возможности получить полторы тысячи долларов за один-единственный месяц работы она скорее ляжет под гладильный пресс, чем проболтается.