Пустяковое дело, если знаешь, как все организовано. И обладаешь соответствующими качествами Ромео.

Тиаго с довольным видом осмотрел каюту, в которую вошел. Никакого сравнения со свинарником, царившим в каюте, обследованной им ранее. Мерзавец из последней каюты с видом на внутренний дворик — согласно проездным документам в выдвижном ящике письменного стола, пенсионер из Швейцарии, путешествующий в одиночку, — разбросал в постели половину ужина, а свои перепачканные дерьмом кальсоны просто бросил на пол. Тиаго ненавидел подобное неуважение. Неужели эти свиньи не знают, в каком цейтноте трудится уборщица? Что она получает всего лишь несколько центов за уборку каждой каюты? В этой каюте, третьей по счету за его сегодняшнюю «утреннюю смену», были заметны только неизбежные следы ночи: измятая простыня, стакан с водой на ночном столике, скомканные джинсы и нижнее белье на диване. Но никаких обглоданных куриных крылышек на ковровом покрытии, и ванная комната выглядела так, как и следовало ожидать после пребывания в ней цивилизованного человека. Зато в последней каюте старый тюфяк, очевидно, принял мочалку за туалетную бумагу. К тому же, сходив по-большому, он даже не посчитал нужным воспользоваться ершиком для унитаза. Такая наглость оказалась последней каплей, и Тиаго решил отомстить грязной свинье. Собственно говоря, при его «работе» ему не следовало понапрасну задерживаться в чужих каютах, но он не смог отказать себе в удовольствии задержаться еще на минутку, чтобы стереть следы дерьма в унитазе зубной щеткой пенсионера.

«Жаль, что сегодня вечером я не смогу воочию увидеть, как старый толстяк будет чистить зубы перед сном», — злорадно подумал Тиаго, открывая шкаф, в котором находился встроенный сейф.

Существовало всего лишь несколько систем гостиничных сейфов, и Тиаго знал все эти системы. Чаще всего ему требовалось некоторое время, чтобы разгадать универсальный код, однако здесь, на «Султане», это было излишним. Здесь в каждой каюте сейфы открывались соответствующим дверным ключом. Лучшего нельзя было и желать.

«Кто же здесь у нас?» — сказал он самому себе, рассматривая удостоверение школьника, которое нашел между айподом, небольшой суммой европейских денег и дешевой модной бижутерией. Юная девушка с крашеными волосами и дерзким взглядом вполне соответствовала черным высоким ботинкам на шнуровке и одежде исключительно темного цвета, висевшей в шкафу. «Лиза Штиллер», — прочел он ее имя и фамилию.

«Если бы у меня была пятнадцатилетняя дочь, я бы не разрешил ей делать себе пирсинг в носу», — подумал Тиаго. В таких вопросах он был консерватором. Тело женщины, и особенно юной девушки, было для него свято. Уже дырочки в ушах для продевания серег он считал надругательством над телом, не говоря о татуировках и пирсинге.

Тиаго ощупал ладонью правой руки дно сейфа, выложенное фетром, и наткнулся на новехонькую отвертку и маленький аэрозольный баллончик с краской.

Черная краска?

Уж не собиралась ли Лиза украсить корабль граффити?

Он положил баллончик назад в сейф и пересчитал наличность. 104,60 евро. Вероятно, это были все ее карманные деньги. Поскольку у нее не было портмоне, она наверняка даже не пересчитывала их, тем не менее Тиаго возьмет себе не более десяти евро. Его золотое правило гласило: не бери никогда больше чем десять процентов. И никаких личных вещей, которые в случае провала могли привести службу безопасности корабля к их владельцу. При потере небольших сумм жертвы всегда винили в этом себя.