Ну и где же отряд, которому полагалось контролировать монастырские ворота?

Перебит? Святые небеса!

Я опрометью бросился к зарядному ящику и достал из него бомбу. Дотащил до орудия, поместил в ствол зарядной трубкой, и жандарм без подсказки протолкнул её дальше.

– Навались! – распорядился я, и с помощью просунутых в колёса лафета жердей мы перенацелили пушку на отряд кирасир. А только вбитым клинышком я отрегулировал положение ствола по вертикали, прибежал боец от соседнего орудия.

– Капитан просит…

Договорить жандарм не успел, случайная пуля ударила его в шею и уложила наповал. Меня забрызгало кровью; я отшатнулся в сторону, но сразу опомнился и присел за орудием, вытянул из-за голенища сапога стилет, прочистил запальное отверстие, заодно проткнул картуз. После зачерпнул из валявшегося под ногами мешочка пригоршню пороха, всыпал его в закопчённую дырку и спешно приложил запальник.

Хлопнуло! Бомба унеслась навстречу набиравшему скорость отряду кирасир и взорвалась в их рядах, заставив сломать строй. А я побежал к соседнему орудию, которое уже перенацелили на новую угрозу и снарядили порохом, но и только. Что делать дальше крутившийся вокруг него жандарм попросту не знал.

Несмотря на удачное попадание всадники стремительно сокращали дистанцию, поэтому я схватил картуз с картечью, сунул бойцу и приказал:

– Забей!

Сам занялся прочисткой запального отверстия, а над головой вразнобой всё хлопали и хлопали мушкеты засевших в фургонах стрелков. Время на перезарядку они не тратили и вели беглый огонь, хватая новое оружие из заготовленного мятежниками арсенала. Кирасиры вновь понесли потери: начали падать раненые лошади, вылетать из сёдел убитые всадники. Да ещё скакать мятежным кавалеристам приходилось в горку, и это обстоятельство тоже не добавило прыти их скакунам. Я успел.

Сыпанул в отверстие пригоршню пороха и сразу поднёс к закопчённой дырке запальник. Орудие стегануло по всадникам картечью, но это уже не сбило атакующий порыв; кирасиры продолжили стремительно сокращать дистанцию и подобно рейтарам на полном скаку открыли ответный огонь. И сразу начали продвигаться к площади по соседней улице мушкетёры.

Мы оказались зажаты с двух сторон, единственным преимуществом остались составленные кольцом фургоны. Вот только капитану Колингерту недоставало бойцов, чтобы помешать мятежникам ворваться в круг и смять нас числом. И куда – святые небеса! – запропастился он сам?!

Почему не командует бойцами?

Самый лихой кавалерист направил скакуна в проход, заставив того перескочить через завал из мёртвых тел, и сходу рубанул палашом жандарма. Шлем смягчил удар, но соскользнувший с него тяжёлый клинок пробил кирасу и сломал ключицу. Я без всякой жалости подсёк лошади ноги, и та покатилась кубарем, сминая седока.

Подбежав к пытавшемуся высвободиться кирасиру, я без затей ударил его палашом по шее и вытянул из седельной кобуры длинный кавалерийский пистоль. Тут же в проход между фургонами ворвались сразу три мятежника, сумевшие оттеснить от орудия державших там оборону жандармов. Прилетевшая невесть откуда пуля сбила с ног одного из них, но из-под ближайшей повозки уже полезли новые головорезы с белыми повязками на рукавах.