Понимание того, что же именно там двигалось, еще не достигло сознания, но Влад уже повернулся и дал короткую очередь. Грохот отразился от стен и унесся вверх и вдаль.

Шлепок чего-то небольшого потонул в звенящей после выстрелов тишине. Пару секунд Симонов слышал лишь гулкие удары собственного сердца, затем зашуршало, по направлению к упавшему в темноте неясно кому бросилось нечто, определения которому Влад не мог бы дать. Только и различил непропорционально большую голову, тщедушное тельце и длинные конечности. Туда же бросилось несколько серых комков, похожих на уродца, но поменьше размерами. Почти сразу же раздалось чавканье и урчание с каким-то странноватым улюлюканьем, к которому парню совершенно не хотелось прислушиваться.

Его спутник обернулся, показал большой палец, обращенный вверх, на секунду сжал его плечо и выплюнул сквозь зубы:

– Теперь быстро. Пока они заняты.

«Я нас выдал», – промелькнуло у Влада в голове, но он не решился раскрыть рта, понимая: Каю и без него все известно, а на то, чтобы успокаивать, убеждать, обсуждать дальнейший маршрут, попросту нет времени.

Они пошли настолько быстро, насколько позволяла экипировка. Кай наверняка не терял бдительности, а у Симонова буквально все скакало перед глазами. Зато он не только согрелся, но и обливался потом. В сравнении с туннелями и даже с Нагатинской здешняя ночь казалась очень светлой – серыми сумерками, не больше, и очень напоминала те самые «глюки», которые Влад запомнил, когда в одиночку бежал от фашистов.

«Надо же», – коротко подивился он, бросил взгляд по сторонам, быстро обернулся, убеждаясь, что никто не собирается напасть сзади, и снова уставился в спину Кая. Поскольку эта тактика сработала единожды, вполне вероятно, не подведет и в следующий раз.

Небо сегодня куталось в тучи: белесо-сероватые казались легкой вуалью на небосклоне, более темные – чернильными пятнами. За одним из таких пятен угадывался неровный кругляшок луны. Кто-то когда-то – может, и Винт – рассказывал Симонову о том, что нельзя выходить на поверхность в полнолуние, мол, случается тогда всякое: и город живет своей жизнью, и твари, обычно менее опасные, чем остальные, как с цепи срываются. Да только и в обычную ночь, как сейчас, мороз так и пробегал по коже от окружающей шевелящейся, шепчущейся жути.

«Или это только у меня?..» – подумал Влад.

То, что вновь задумался и, как это называл Кай, завис, он понял, когда чуть не врезался со всей скорости во внезапно остановившуюся спину, за которой, между прочим, тщательно следил. Едва-едва удалось затормозить в последний момент.

Сталкер стоял тихо, руку согнул в локте и поднял, видимо, подавая парню знак остановиться. Если бы тот еще заметил! Затем Кай пригнулся к земле, и Влад счел за лучшее сделать то же самое. Он, как мог, напрягал слух, но ничего кроме того, что какое-то существо шебаршилось и лязгало мусорными баками, стоявшими в двадцати шагах справа, не слышал. Кстати, такие же баки находились ближе – слева, возле железного остова, смутно напоминающего средство передвижения, которое Симонов видел на картинке в одной из книг Глеба. Он даже смешное название запомнил: минивэн.