– Обещаю.

Прямо посередине зала, приблизительно на высоте груди, начиналась лестница наверх, оканчивающаяся ржавым люком, довольно тяжелым на вид. Крысиная река огибала это место по широкой дуге, и людям даже не пришлось давить грызунов, чтобы подойти. На мгновение Влада охватила паника. Ему почудилось, будто он попросту не сможет подтянуться и добраться до первой ступени – в громоздком неудобном костюме радиационной защиты, в противогазе, обзорный экранчик которого запотел из-за участившегося дыхания, в шлеме, с рюкзаком и с автоматом. Конструкция выглядела шаткой, старое железо, наверняка, сгнило.

Кай добрался до лестницы первым. Один из меховых комков все же кинулся ему под ноги, и сталкер отфутболил его к собратьям. Затем он подпрыгнул, уцепившись повыше, подтянулся на руках и поставил ногу на первую перекладину. Старое железо застонало, но выдержало.

– Давай, помогу, – предложил он. – Сумеешь?

– Я опасаюсь рухнуть вместе с тобой из-под потолка, – признался Симонов.

– А ты не дрейфь, – посоветовал сталкер.

Влад принял протянутую руку, сам не понял, как взлетел на первую ступень, а Кай оказался выше на целый корпус. Наверное, всему виной был адреналин.

– Не отставай! – донеслось до него.

Сталкер находился уже практически возле люка. Вот он достиг свода, оперся о крышку, надавил плечом, и в потолке открылось круглое окошечко.

Симонов поспешил вверх, испугавшись, что Кай может уйти и оставить его одного. Этой шальной мысли хватило, чтобы едва не сорваться вниз на радость крысам. Бросать его никто не собирался, в том Влад убедился, когда все же выполз из люка. Кай ухватил его за плечи, оттащил на шаг в сторону, кинул прямо на асфальт и, вернувшись к люку, приладил крышку на место.

Город был другим, ничем не напоминающим тот, который предстал перед парнем в его первый выход. Не то чтобы Влад не ожидал этого, но поначалу растерялся. Здесь даже здания стояли иной архитектуры и цвета. А ему-то казалось, будто Москва – однотипная, везде одинаковая. Однако ведь даже похожих друг на друга станций метро не существует. Они отличаются хотя бы цветом мрамора, используемого метростроевцами. Симонов совершенно по-дурацки застыл, глядя в небо, пока Кай не тронул его за плечо и не кивнул на покрытую трещинами дорогу впереди.

Шагов здесь практически не слышалось, отсутствовало эхо, к которому Влад привык с рождения и порой даже не замечал. В воздухе висели звуки, но какие-то совершенно другие: чуждые, порой чудовищные. Время от времени долетавшие до него шорохи заставляли передергивать плечами, ежиться и вцепляться в автомат мертвой хваткой. Несмотря на противогаз, дышалось легко, совсем иначе, нежели под землей, а холод пробирал до костей, словно парень вышел на поверхность в неглиже, а не в защитном костюме. Уже через десяток шагов он замерз так, что зуб на зуб не попадал (во всяком случае, Влад тешил себя надеждой, будто виновен именно холод, а не банальный страх).

Кай шел впереди и на него не оглядывался: то ли ему было абсолютно наплевать, то ли чувствовал каким-то образом. Парень смотрел на прямую спину своего проводника и, вероятно, лишь потому уловил краем глаза некую неясную тень.