По лестнице стараясь не скрипеть я поднялся наверх и подошёл к спавшим. Те расстелили на сене одеяла и давали храпака. Они ничего не боялись, часового тут не было, поэтому работа была не особо сложная. Одной рукой я зажимал рот, другой наносил удар прямо в сердце.

Когда я убивал четвёртого, тот заскрёб ногами по одеялу, отчего внезапно проснулся пятый, что лежал чуть в стороне. На рукавах куртки брошенной рядом были видны нашивки сержанта.

Это были опытные бойцы, и это было видно, так как он мгновенно разобрался в ситуации, но сделать ничего не успел, только закрыться рукой. Ещё когда он зашевелился, я бросил четвёртого солдата, оставив в его ране нож, и прыгнул к сержанту, двумя ударами вырубив его.

Добавив ещё раз, я перевернул его на живот и связал руки за спиной, не забыв ноги, и вставив кляп. Мне нужен был язык, чтобы понять, что тут происходило.

— Итьен, Гордон захрипел, кажется, отходит! — услышал я крик от дома. И до этого я слышал негромкие голоса солдат и их смех, но сейчас кого‑то окликали от дома.

— Иду, — был ответ.

Выглянув в щель в стене конюшни, я осмотрел окликнувшего здоровяка с нашивкой капрала на закатанном до локтя рукаве, который вытирал окровавленной тряпкой руки, и солдата, что спешил к дому от костра. Отсюда же я рассмотрел ещё одно действие. За домом, до этого скрытый от меня, один солдат копал моей лопатой могилой, а рядом на одеяле лежало два тела в такой же форме. Это значит, мои жёны смогли продать свою жизнь подороже.

Вернувшись к сержанту, я задумался на миг и стал приводить его в сознание. Это было трудно, вырубил я его серьёзно. Когда тот пришёл в себя и осознал что происходит, я стал ломать ему пальцы, все, на обеих руках переломал. За время экзекуции он в кровь стер кожу на затылке.

— Сейчас я выну кляп и ты расскажешь мне кто вы такие и что тут делаете, — тихо сказал я, добавив. — Попробуешь кричать, умрёшь очень мучительно, ты знаешь, как я умею вести допрос. Расскажешь всё без утайки и не будешь пытаться поднять тревогу, уйдёшь без мучений. Согласен?

Тот кивнул, поэтому я потянулся и вытащил кляп, готовый сразу же заткнуть ему рот, если тот попытается позвать своих дружков. Он не пытался, я сломал его, ломая пальцы, чего и добивался. Негромко, изредка хрипло кашляя, он рассказал мне вот какую историю, от которой я белел от бешенства всё больше и больше.

Ольсен Ван Гор отправился на войну одним добровольцем, взяв с собой часть своих людей. Как он воевал не суть, но звание капитана, несколько наград и должность командира разведки полка что‑то да значили. Ну да ладно, рассказ о другом. Когда он возвращался со своими людьми и теми, кто решил к нему присоединиться, то по пути заглянул на огонёк к одному парню, который имел золото. То есть ко мне. Пришла эта мысль ему не сразу, а когда нашёл золотую монету у индейцев.

Племя Большого Быка, наших соседей, у которых мы купили эту долину, владело неплохими землями, и Ольсен который был прагматиком, решил устранить эту проблему и спокойно купить земли уничтоженного племени. Внезапный налёт удался, уйти со стоянки, где стояло два десятка вигвамов удалось немногим. С шеи убитого Большого Быка было снято ожерелье и среди разных предметов национального значения, была найдена золотая монетка. Мой подарок. Осмотрев монетку, Ольсен сразу вспомнил обо мне. Но главное он знал, где находится моя долина, так как перед войной подумывал навестить меня, но не успел, завербовался в армию.