– Ма, мы наелись.

– Чем наелись, этим тортиком несерьезным? Не смешите… Сейчас сделаю настоящих домашних блинчиков, без разговоров!

…Всю первую половину дня с раннего утра, вернее, с ночи даже, Зоя наблюдала за установкой надгробия на кладбище. И, кажется, все прошло более-менее удачно.

Усталая и довольная, она вернулась в свой загородный дом, поскольку до него было ближе, чем до Москвы.

Поставила машину в гараж; еще даже не успев переодеться, упала на диван… и тут из переговорного устройства прозвучал низкий, без интонаций, голос Сивохина:

– Зоя Станиславовна, я вас не отвлекаю?

– Нет, Василий Петрович. Что случилось? – ответила Зоя.

– На улице, прямо перед нашими воротами, как раз под видеокамерой только что припарковался внедорожник, – сообщил Сивохин, а затем отчеканил номер машины. И добавил: – Похоже, это он. Тот самый. Ну да, он, вот только что вышел, я его на мониторе вижу. Лука.

– Так пусти его скорее! – обрадовалась Зоя. «Ненормальный! Все-таки приехал!»

– Сейчас впущу, – невозмутимо отозвался Сивохин.

Зоя подскочила к зеркалу, распустила косу, быстро причесалась, попыталась вновь заплести волосы, снова распустила их… Больше уже ничего не успела сделать – в комнату вошел Лука.

Первые несколько секунд они молча глядели друг на друга. Потом бросились друг другу в объятия.

– Как ты?

– А ты как? Я же просила тебя оставаться в городе! Завтра бы я приехала сама…

– Вот еще! Я в норме. И я соскучился, – Лука принялся целовать Зою в лоб, в щеки, в губы…

– Почему ты не позвонил?

– Сюрпрайз! – дурашливым голосом произнес он.

Зоя засмеялась, и одновременно ей захотелось плакать. Вот такие эмоции вызывал в ней Лука. Слишком много чувств, слишком много счастья, в долговечности которого сомневаешься… Или лучше жить сегодняшним днем, ловить каждое драгоценное мгновение радости?

– Я не просто так приехал, мне надо кое-что важное сказать… – уже серьезно начал Лука.

– Молчи, – умоляюще сказала Зоя и, не понимая, что творит, прижала ладонь к его губам. Уже достаточно поджившим, кстати. Вероятно, прописанные доктором примочки и мази помогли Луке – он не выглядел столь устрашающе, как днями раньше. «Если он опять о любви… И что мне ему ответить? Что я тоже его люблю? Нет, нельзя. А почему нельзя, если я тоже его люблю…»

– Почему это ты мне рот затыкаешь, – возмутился Лука. – Это важно! Я тебе должен кое-что важное рассказать, срочное. Собственно, я потому и примчался сюда, без приглашения…

«Он хочет сделать мне предложение! – озарило Зою. – Он влюблен и ничего не понимает, он не способен заглянуть в будущее… А будущего у нас нет!»

Но Лука не успел ничего сказать – в дверь постучали.

– Да! – крикнула Зоя.

– Извините, что беспокою… Там, на кухне, обед. Покушайте, пока не остыл, с дороги же! – робея, заглянула в комнату Елизавета Остаповна.

– Ты голодный? – Зоя повернулась к Луке.

– Очень.

– И я. С утра ничего не ела…

– Кушайте, кушайте, – ласково произнесла домработница и осторожно, придерживая живот, направилась к выходу.

– А что это с вами, Елизавета Остаповна? – спросила озадаченно Зоя.