Алексей усмехнулся.

— Казаки Дорошенко… их тысяч пять, так?

— Не менее…

— И потому они все друг друга не знают, ну, не обязательно знают…

— А для басурман мы и вовсе на одно лицо… на один чуб.

— И стоят они очень удачно, аккурат рядом с янычарами. На том и сыграть можно…

— Государь?

Алексей Алексеевич ухмылялся откровенно пакостно. Они уже с Иваном Морозовым обсудили по дороге, кого на чем ловить можно.

— Турки. Крымские татары. Казаки-предатели. Пан Ежи, неужто у таких разных людей ни одного повода поссориться не найдется?

В голубых глазах пана мелькнуло понимание.

— А коли не найдется, так им помочь надобно, государь?

— Именно, ясновельможный пан, именно так… Найдутся у меня казаки, найдется и несколько татар, которые в свое время на Русь утекли. А вот кто где стоит, да кто к нам пришел…

Ежи закивал. И принялся рассказывать подробно, что знал.

План был выработан спустя два часа. Предварительный. Окончательный — только после разведки. И Ежи с восхищением признал, что коли удастся это дело…

Так может, будет шанс и в живых остаться? Царевич-то явно умнее Собесского. Ведь никто и Яну не мешал такое придумать? Нет, Собесский тоже молодец, с переправой он придумал талантливо, да и с замком тоже, но до такого полета мысли не дошел. А зря, ой как зря…

А еще…

На Руси тоже люди живут. Не надобен ли будет государю скромный рубака? Правда, под другим именем… но здесь-то им с Басенькой остаться не получится…

Алексей же сейчас думал вновь о сестре, которая еще давно, когда только-только создавалась школа, требовала найти для нее лучших наставников по тактике и стратегии, требовала книги с описанием боев и побед, разбирала вместе с ним каждый случай… знала?

Угадала?

Ох, Сонюшка, как же мне с тобой повезло, сестренка любимая… Ведь именно ты когда-то объясняла, что врага надобно не числом брать, а умением. И что любой враг — не один человек, а множество, и свои дела у каждого, свои заботы, стало быть, клин вбить легко… знать лишь надо, что, как и куда.

Вот мы и вобьем. А когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет. Не смогут лебедь, рак и щука воз тащить, ой, не смогут…[12]

Особенно если первому и последней по рыбке показать.

Перегрызутся.

— И-эх! Что за жизнь пошла! И еще злотый сверху!

— И еще дукат!

Игра в кости шла азартно. Казаки временно отдыхали, пока турки рыли траншеи. Вот потом. Когда на штурм пойдут, тогда навоюются. А покамест…

Петр Дорошенко сидел у себя в палатке, глядя на карту. Эх-х-х… разорвали Украину на части, разорвали. Как бы хорошо было — объединить Правобережную и Левобережную Сечь, под одними знаменами встать — его знаменами! Чай, и татар удалось бы отвадить, и туркам кланяться не пришлось, а сейчас — поневоле прогибаешься.

А народишку-от не нравится, народишко от постоянных грабежей стонет, бегут они на Левобережную Сечь, уходят…

Полотнище палатки тихо откинулось.

— Батько, тут до тебя казак…

Петр глянул на своего племяша, которого поставил охранять вход.

— Что за казак?

— Просит до тебя его допустить, дядя…

— Ну, допусти…

Заняться пока все равно было нечем, в штаб его не звали, турки вообще к Дорошенко относились хуже, чем к собаке… хоть и прикармливали, а все одно — неверный и предатель.