Ну, во-первых, я вовсе не развратная девица. А во-вторых, откуда он знает насчет экстра-класса? Неужели сам бывал там? Да, похоже, его твердые нравственные принципы с годами основательно размягчились...

– Да, ваша честь, так и есть.

– Хорошо, подсудимая, продолжайте, что было дальше?

Так, с юморком, я рассказала дедуле о событиях сегодняшнего дня и была им великодушно оправдана. В три часа ночи мы разошлись по своим спальням.

Утром мне позвонил Курбатов, сказал, что у него имеется для меня информация, но практически нет свободного времени.

– В общем, так, Поля, я заказал пропуск. Жду тебя в течение часа.

Я быстренько собралась и поехала к нему в контору.

– Присаживайся, Полина, – сказал Сергей Дмитриевич со всей серьезностью. – Дела обстоят следующим образом. Институт эстетической медицины на самом деле в Москве существовал, но был закрыт, поэтому в Интернете ты и не нашла никаких сведений о нем. Кто-то позаботился о том, чтобы все ссылки на соответствующие сайты убрать.

– Ясно. А почему закрыли институт?

– Компетентные органы нашли там массу самых разных нарушений. Руководство этого заведения два года находилось под следствием, но до суда дело не дошло, развалилось. Финансовые махинации московских светил медицины тебе, наверное, не слишком интересны?

– Да, хотелось бы узнать, как у них обстояли дела в плане учебного процесса.

– Обучение пластической хирургии там велось на очень низком уровне. Одна теория, а практика – по видеокассетам. В итоге у выпускников последнего потока даже были аннулированы дипломы. Кстати, когда Жупанов его получил? – уточнил Курбатов, и я назвала дату. – Ему крупно повезло, успел до возбуждения уголовного дела. Но в любом случае уровнем своей профессиональной подготовки Жупанову хвастаться не приходится.

– Это уж точно, и сам Андрей Александрович, и его родственники предпочитают молчать о том, где именно он приобрел квалификацию пластического хирурга... А как насчет нападения на Нечипоренко? Вам удалось что-нибудь выяснить?

– Начну с того, что пострадавшая пришла в себя и идет на поправку. Ольга Игоревна утверждает, что никакого нападения не было, произошел несчастный случай. Однако свидетельские показания противоречат этому.

– Значит, были свидетели?

– Да, одна старушка, гулявшая во дворе с собачкой. Ее версия такова. Нечипоренко зашла в плохо освещенную арку, где ее поджидал какой-то невысокий молодой человек. Несколько минут они тихо и мирно разговаривали, затем парень толкнул Ольгу, она ударилась головой о стену и упала, выронив сумку. Преступник схватил ее и бросился бежать.

– Выходит, врачиха что-то скрывает от следствия?

– Возможно. Но, с другой стороны, старушка могла и нафантазировать. Ольгина мать утверждает, что у них были не очень хорошие отношения с соседкой. А на почве личной неприязни оговоры частенько случаются.

– А в чем дело? Почему они так ненавидят друг друга?

– Да там бытовые проблемы, – Сергей Дмитриевич махнул рукой, – не будем на них заостряться. Дело житейское. Проще любить все человечество, чем одну склочную соседку. Полина, почему тебя так взволновала судьба Нечипоренко?