И еще по пути от своего строя к середине луга Святослав отметил: ему навстречу идут два стяга, а не один. Как и сказал Улеб: один красный с вороном, другой синий со змеем. Там было два конунга против него одного, но Святослав лишь крепче стиснул зубы.

Неожиданное препятствие привело киевского князя в негодование: слишком давно никто не осмеливался преграждать ему путь и выставлять условия. Но пришельцы заперли их в ловушку: впереди стояло превосходящее числом вражеское войско, на реке – его корабли, а позади лежали пороги. Сохраняя порядок, киевское войско не могло двинуться никуда: ни вперед, ни назад. Оставались два выхода: либо сражение, либо беспорядочное пешее отступление через заросли. На постыдное бегство даже без драки Святослав никогда не пошел бы и предпочитал ударить.

– Можем и ударить! – соглашался Асмунд, развеселившийся при виде связанных кораблей: даже он никогда такого не видел, а лишь слышал от отца. – Может, мы даже прорвемся. Но дружину положим. Их вдвое больше, и это не оратаи! Ты гляди, как стоят! А хирдманы не грибы – в лесу не соберешь.

– Клюй пернатый, да как они посмели! Это моя земля!

– Похоже, они не знали об этом, – заметил Алдан. – Хочешь, я поговорю с ними? Это и впрямь стяг ютландских Инглингов. Правда, я не знал, что из них хоть кто-то остался в живых. Я слышал, в Хейдабьюре уже год или два правит Харальд сын Горма, он из Кнютлингов, и я думал, что из наших Инглингов не уцелел никто.

– Я видел одного норвежца, он рассказывал, что был в войске Хакона Доброго, когда они разбили Инглингов в Ютландии, – сказал Фольки, один из Святославовых отроков. – Говорил, что всех убили. И Олава, и кто-то там у него был из родни…

– Племянника Олава звали Рагнвальд, – добавил Алдан. – Сын Сигтрюгга.

– Ты знаешь его в лицо? – обернулся к нему Асмунд.

– Давненько я его видел в последний раз, он тогда был еще подростком… Но думаю, что узнаю.

– Вот ты и поезжай с князем. Да смотри, приглядись хорошенько: живой это конунг или из могилы вылез? – засмеялся Асмунд.

Святослав уточнил, откуда именно тот вылез, но больше не возражал против переговоров. Асмунд прав: положение для битвы невыгодное, а он еще слишком молод, чтобы искать славной, но бесполезной гибели.

С обеих сторон луга выстроились одинаковые стены щитов, оба войска снарядились для боя. Малые дружины съехались посреди луга и остановились шагах в пяти друг от друга. Три священных зверя реяли над лугом: русский белый сокол, датский черный ворон и свейский серебряный змей.

Еще подъезжая, Святослав определил, где конунги: телохранители были в шлемах и с щитами на руке, но двое мужчин сидели в седлах с непокрытыми головами, за спиной каждого знаменосец держал стяг. Оба выглядели старше его, но Святослав взирал на них с горделивым презрением, как привык: он никогда не имел дела с людьми равного себе положения. На мелких племенных князей вроде Жировита волынского он смотрел глазами победителя, а союзные князья, как Станибор смолянский, платили ему дань и подчинялись. Впервые он в собственных пределах встретил людей, неподвластных ему и способных дать отпор.