После того как он обшарил карманы убитых, трупы охранников затолкали под нижний ярус нар, бросили сверху драный полосатый матрас и обрывки другого шмотья. И снова все успокоилось, в барак вернулась тревожная, но полная ожидания тишина.
— Ждите здесь, я скоро. — Максим бросил на пустующую лежанку «улов» — два мобильника, пачку сигарет и две зажигалки, все мгновенно исчезло, словно растворилось в груде грязных тряпок. Максим подошел к двери, приоткрыл ее и зажмурился от яркого света. Остался там кто-нибудь или нет? Надо пойти посмотреть.
Распахнуть дверь, броситься в сторону и вперед навстречу ослепляющим лучам и вырваться за границы светового пятна — на все ушло секунд десять, не больше. Но водитель успел сообразить, что здесь нечисто, Максим только и услышал, как стукнула, открываясь, дверца. И отдаленный топот, звуки шагов бегущего человека. Максим кинулся к кабине, отключил «подсветку» и рванул следом за сбежавшим водителем. Первые мгновения погони Максим почти ничего не видел перед собой, переход от света к тьме был слишком резок. Зато слышал отлично и мчался во мраке, как сова, ориентируясь на звуки. Постепенно глаза привыкли к полумраку, Максим осмотрелся и сообразил, что бежит он прямиком к воротам, к выезду с территории «Ассортимента». А тот, впереди, несется за помощью, и отпускать его нельзя. Проскочили один пустой коровник, за ним второй, и здесь уже стало намного светлее, Максим даже смог различить маячивший впереди силуэт охранника. Тому приходилось нелегко, бегать он не привык, дышал тяжело и постоянно оглядывался. Максим успел отпрыгнуть влево, в проход между двумя длинными строениями, и охранник за спиной никого не заметил. Поэтому успокоился, перешел на быстрый шаг и, уже не оглядываясь, быстро пошел вперед. Максим бежал параллельно дороге, смотрел одновременно себе под ноги и на силуэт охранника, настигал его, готовился к прыжку. Максим промчался мимо третьего сооружения, миновал четвертое и выскочил на дорогу прямо перед носом почти успокоившегося охранника. Но тот не остолбенел, не заорал от неожиданности и даже не остановился. А молча шарахнулся в сторону и со всех ног рванул влево, в темноту, к тому зданию, у которого днем Максим видел трактор. И сгинул в темноте, исчез, как под землю провалился.
Максим двинулся вперед, почти не касаясь земли подошвами ботинок, шел тихо и медленно, ловил каждый звук. Люди не летают, как птицы, и не растворяются в воздухе, как привидения. А также не умеют проходить сквозь стены. Здесь он, голубчик, здесь, никуда не делся. Сейчас найдем. В прятки он поиграть захотел, сволочь, доиграется сейчас. Да вот он, издалека видно, вернее, слышно — стоит, привалившись спиной к стене, сопит и хватает ртом воздух. Но слух у охранника оказался превосходный, тихие шаги он расслышал издалека и снова рванул прочь. Выскочил на дорогу перед лесом, метнулся вправо-влево и определился наконец, выбрал направление и рванул в лес. Максим, уже не скрываясь, помчался следом. Гонка слишком затянулась, надо заканчивать и возвращаться назад. Да и в голове от притока свежего воздуха родилась парочка умных мыслей. Но все потом, сначала надо догнать этого резвого зайца, чтобы тот шуму не успел наделать. Силуэт беглеца пропал в темноте между стволов деревьев, и Максим сбавил шаг, пошел медленнее. Странно, но ночью лес ожил, наступление темноты словно вдохнуло в него жизнь, наполнило звуками и тенями. Справа что-то мелькнуло за стволом поваленной сосны, где вчера почти весь день отсиживался Максим. Он дернулся в ту сторону и почти догнал выдохшегося от долгой гонки охранника, успел даже рассмотреть в темноте короткие волосы «площадкой» на голове у того и взмокшее от пота лицо. Но и на этом все — охранник снова сгинул, но на этот раз он не молчал, заорал от ужаса и неожиданности, что-то осыпалось с грохотом, ударило глухо, и в лес вернулась тишина. Замерло все, не слышно даже потрескивания веток и шума ветра в верхушках деревьев, фон и декорации снова изменились. Максим прошел мимо собственных следов, там, где недавно перелетал через забор, двинулся дальше, вправо, к дороге, и одновременно вниз. Весной и летом здесь наверняка болотце, вокруг высокие высохшие стебли камыша, под ногами мягко прогибаются кочки. И в темноте из зарослей медленно проступают полуразрушенные стены старого, правильной квадратной формы небольшого сооружения. За годы оно основательно вросло в землю, но поблизости еще сохранились несколько столбов с остатками «колючки» на них и проржавевшими металлическими табличками. Максим прошел мимо одной из них, но останавливаться не стал, он уже знал, что там написано. «Сибиреязвенный могильник, проход закрыт» — или что-то в этом духе. Давно, еще до того как Максим появился на свет, люди надежно спрятали здесь трупы умерших от «сибирки» животных, сделали это по всем правилам и даже оставили предостерегающую надпись. Но потомки тех, кто думал о будущем, на предостережение наплевали, разломали бетонную горловину могильника, решив, что «пронесет». Не пронесло. И уже не пронесет, особенно это касается того, кто провалился сейчас на почти полутораметровую глубину и скулит там от боли, злости и страха одновременно.