— Все на свете возможно, — терпеливо улыбнулась Валентина Сергеевна. — Я вот работаю заведующей в центральном магазине и знаю, что все возможно. Особенно, если вы возьмете мою девочку в ваш ансамбль!

— Но…

— Мальчиков вы взяли независимо от таланта, правильно?

— Мальчиков не хватает, поэтому…

— Прекрасно! — Валентина Сергеевна ухватила мужчину под локоть. — Взяли столько мальчиков для мебели, возьмите и одну девочку! Я вас отблагодарю, поверьте!

Мужчина нервно вырвал локоть и пошел вниз. Валентина Сергеевна, спокойная и хладнокровная, последовала за ним.

Телевидение.

Лена с ужасом смотрела на пуховку, которой вот-вот должны были пройтись по ее конопатому лицу. До сих пор она видела такое только в кино и ничего хорошего, в смысле ощущений, от пудры не ожидала.

— Мама! — не выдержала она.

Маргарита Петровна выглянула из-за шкафа, робко улыбнулась гримершам, строго взглянула на дочь: что?

— А это… не больно?

— Не больно, — успокоила ее гримерша. — Наоборот.

Да, действительно. Лена пыталась уследить глазами за движениями на своем лице, но словила в зеркале отчаянный жест мамы: прекрати! И прекратила.

— Мама! — гримерша поманила пуховкой Маргариту Петровну. — Идите сюда!

Маргарита Петровна выползла из укрытия, стесняясь, подошла к зеркалу.

— Я с вами пойти не смогу, так что дам вам пудру с собой. Будете пудрить девочку, если заблестит.

— Пудрить?

Глупо, конечно, но Маргарита Петровна не умела пудрить. Она, конечно, имела представление о косметике, даже таскала в сумке зеркальце с помадой странного цвета. Но чтобы вот так вот сразу пудрить…

— Ой, боюсь, я не справлюсь.

— Справитесь! — гримерша посмотрела на Маргариту Петровну в отражении, потом в голосе ее угадалось сомнение. — В крайнем случае, попросите кого-нибудь из женщин в студии.

Маргарита Петровна кивнула и юркнула назад, в тень вешалки с верхней одеждой.

Подлая намять тут же вернула ей ее собственное отражение, ту пятисекундную картинку, которая нарисовалась в зеркале во время краткой беседы. Господи, какая «никакая»…

Маргарита Петровна попыталась отогнать видение собственной серости, но не смогла. Оказалось, что в гримерках такие видения особенно навязчивы.

Никакая, бесцветная, с сереньким каре вокруг тусклого лица. Одета как придется, немарко. Увидеть — и забыть немедленно…

Она постаралась скорее, бегом уйти из опасной зеркальной зоны в густую темноту павильона, где уже зевали операторы. Пришла Лена, включили свет, съемки начались.

— А сейчас, дети, мы с вами будем… ха-ха-ха… Что же мы будем с вами?.. А! Смотреть мультик-пультик! Это будет о-о-о-чень интересный мультик! Я сам его любил, когда был ребенком! Шутка! Когда я был ребенком, никаких мультиков не было! А были грядки с картошкой, которые надо полоть…

— Стоп! Пишем сначала!

— А! Вам мой текст не понравился? А кому он понравится? Потому, что правда! И детства у меня не было, вместо детства у меня черная дыра! Но ни тогда, ни теперь мною никто не интересовался! А как бы я хотел, дорогие мальчики и девочки, чтобы у меня было детство!

— Стоп… Еще раз! Костя, работай по сценарию!