Посмотрев на экран телефона, Макензи увидела, что звонил Зак. Странно, но ей понадобилась пара секунд для того, чтобы вспомнить, кто он; и это было само по себе чудесно.

«Зак? Кто такой З… А, он…»

За всё время они общались всего два раза: один раз во время её короткой остановки в Далласе, а второй – три месяца назад. Оба раза разговор принимал депрессивную окраску и сводился к обвинениям и нытью со стороны Зака. Он плакался о том, что они должны жить дальше после расставания, а ещё о том, как трусливо повела себя Макензи, сбежав от него. Во время разговоров Зак был немногословен, но Макензи могла догадаться, о чём он умалчивал. Она задела его глупую мужскую гордость, потому что как она посмела нарушить мирное течение его скучной и безрадостной жизни? Сердце его было разбито, и он не знал, что с этим делать, потому что никогда не умел открыто говорить о своих чувствах.

Макензи не ответила на звонок и с облегчением выдохнула, не услышав звукового сигнала, сигнализирующего о новом голосовом сообщении.

Она вошла в спальню и направилась в и вовсе крошечную ванную, чтобы подготовиться ко сну. Когда через несколько минут она оказалась в постели, то на секунду снова вспомнила Зака и подумала о том, как просто было избегать призраков прошлого при возможности контролировать частоту их появлений в собственной жизни.

Конечно, Макензи понимала, что от некоторых призраков никогда нельзя избавиться. Они вцеплялись в тебя когтями, тянули вниз и напоминали, что будут преследовать до конца дней, и от них никак не убежать.

Макензи вошла в родительскую спальню. В воздухе стоял запах крови, и девятилетняя Макензи узнала его ещё до того, как увидела перепачканные кровью простыни и стены. Она увидела отца, лежащего на кровати, и даже не вздрогнула. Она подошла к кровати, едва глядя в его сторону. Раньше в кошмарах она всегда смотрела ему в глаза и сейчас уже заранее знала, что увидит: неподвижный взгляд и иссиня-чёрное отверстие во лбу. Оружие, из которого он предположительно выстрелил в себя, лежало где-то на кровати, спрятавшись среди скомканных простыней, как притаившаяся змея.

Макензи прошла мимо мёртвого тела отца и подошла к окну, которое находилось чуть левее. Она раздвинула шторы и выглянула наружу. Во дворе кто-то был: в темноте она заметила закутанную фигуру. К дому подъехала машина, выхватив фигуру лучом света. Это оказалась женщина, она была привязана к столбу и раздета до белья. Она пыталась освободиться и сбежать.

Машина проехала во двор и остановилась рядом со столбом. Отбрасывая на землю тень, женщина была чем-то похожа на Христа. Из машины вышел человек и встал перед капотом. Оттуда, откуда на него смотрела Макензи, он выглядел невероятно высоким, и, казалось, у него не было лица. Не обратив никакого внимания на привязанную женщину, он сразу направился к окну. Макензи не сдвинулась с места. Чем ближе к окну подходил мужчина, тем лучше она могла разглядеть его лицо. У него были жгуче чёрные глаза, и он широко улыбался.

Макензи знала, что перед ней «Страшила». А ещё это был тот, кто убил Сьюзен Келлерман и Шанду Эллиот. Оба убийцы слились в один образ, олицетворяя собой человеческую порочность, в которой она пыталась разобраться с той самой ночи, когда обнаружила тело отца.