– Пуишечка… – шепотом позвала Лола, – дорогой, где ты?

Никто не отзывался. Лола пошарила руками перед собой, потом решила открыть дверь, чтобы стало хоть немного посветлее, а если Пу И здесь нет, то она весь театр на уши поставит, но найдет свою собаку. И плевать на Жанку!

Но в это время перед дверью с той стороны кто-то остановился и заговорил:

– Что делать будем?

Ответил тихий невыразительный голос:

– Пока ничего сделать не можем, они у меня только завтра будут.

– А раньше никак нельзя? – заволновался первый. – Как бы не опоздать…

– Раньше их не доставят, это ж не гвозди, – прошептали в ответ, – завтра с Ильичем в магазине встречаюсь…

– И на что только они тебе сдались, твари эти? – с явным отвращением произнес первый из собеседников.

Тут же Лола услыхала возню, какой-то писк, и тихий невыразительный голос проговорил:

– Они мне нужны, понял? И чтобы больше об этом ни слова. Понял?

– П-понял… – судя по голосу, человеку здорово сдавили горло.

Лола затаила дыхание и страстно возжелала оказаться как можно дальше от этого пыльного и темного коридора.

Послышались шаги, и двое ушли. Лола опустилась на четвереньки и приоткрыла дверь.

– Пу И! – позвала она. – Иди сюда!

В ответ послышался тихий скулеж, и Пу И вышел из темной комнаты. Он дал себя обнять, но отворачивал голову в обиде на хозяйку. Песику положительно не нравилось в этом театре.

Лола тоже поняла, что сыта искусством по горло. От злости она зашагала куда глаза глядят, но встретила ту самую тетеньку, над которой так издевалась Жанка, Потешкину или Матрешкину, как ее там. Тетенька умилилась на Пу И и показала, как пройти к служебному выходу.

По дороге домой Лола готовила обличительную речь. В ней она клеймила позором некоторых легкомысленных мужчин, которые, не подумавши, ввязываются в разные сомнительные мероприятия и подвергают этим опасности не только свою жизнь, но и жизнь своих близких. Вот Пу И, например, мог вообще потеряться в этих театральных дебрях. Лола так себя накрутила, что и сама поверила, будто они с песиком только что были на волосок от смерти.

Однако ее порыв пропал втуне – ее блудного компаньона опять не было дома.

Леня родился и вырос в городе на Неве, и в детстве бабушка водила его, как юного Евгения Онегина, в Летний сад. А также – в Юсуповский, что на Садовой улице, и в Таврический… а еще – в знаменитый Педагогический садик, расположенный недалеко от Лениного родного дома.

Так уж повелось в нашем городе, что, родившись где-нибудь в историческом центре, ребенок с младенчества привыкал видеть перед собой красивые здания, памятники и статуи, считал добрыми друзьями кариатид, поддерживающих соседский балкон, подрастая, бегал в Эрмитаж, как в гости к соседям, или же в Мариинский театр (на утренний спектакль на галерку добрые тетеньки пускали без билета, взяв только с ребят честное слово, что не будут шуметь).

До сих пор в обычных подъездах петербургских домов кое-где сохранились камины, облицованные мрамором с выломанной медной решеткой. В каминах некультурные жильцы устраивают помойку, либо же дворовые кошки выбирают их как место выведения своего многочисленного потомства.