– Прости, – отозвался Эван.

Они глядели, как шар отскочил от земли один раз, второй и подкатился прямо к Триггеру.

Испуганный пес подпрыгнул и принюхался.

– Фу, Триггер! – закричал Эван. – Не подходи к нему! Не подходи, старина!

Непослушный как обычно, Триггер опустил голову и лизнул зеленый комок.

– Фу, старина! Брось! Брось! – обеспокоенно кричал Эван.

Они кинулись к собаке. Но поздно.

Триггер схватил зубами шар дьявольской крови и начал заглатывать его кусками.

– Нет, Триггер! – уже почти визжал Эван. – Не глотай его! Не глотай!

Триггер проглотил все.

– О, нет! – вскричала Энди, сжав кулаки. – Теперь осталось так мало, что мы не сможем даже разделить!

Но это совсем не волновало Эвана. Он опустился на колени и попытался разжать челюсти собаки. Пасть была чистая – он все проглотил.

– Глупый пес, – недовольно сказал Эван, убирая руки.

Он покачал головой, ужаснувшись своих мыслей.

Что, если Триггер заболеет от этого вещества?

Что, если оно – яд?

«Мы собираемся сегодня испечь этот пирог?» – спросил Эван свою тетю, написав вопрос на кусочке желтой бумаги, которую нашел на столе в своей комнате.

Катрин прочитала вопрос, пока закалывала волосы на затылке. Ее лицо в утреннем свете, льющемся сквозь окно, казалось таким же белым, как мука.

– Пирог? Какой пирог? – холодно спросила она.

Эван открыл рот и тут же закрыл его. Он решил не напоминать.

– Иди поиграй с друзьями, – сказала Катрин все еще холодно, погладив Сарабет по голове, когда черная кошка прошлась по кухонному столу. – Зачем тебе сидеть в доме вдвоем со старой ведьмой?

Разговор происходил через три дня. Эван пытался вести себя с тетей дружелюбно. Но чем больше он старался, тем холоднее она становилась. «Она злая», – подумал он, доедая последнюю ложку каши. Она готовила только манную кашу, и Эван каждое утро с трудом заставлял себя ее проглатывать. Даже с молоком каша была очень сухой, а тетя никогда не разрешала ему добавить в тарелку сахар.

– Похоже, будет дождь, – сказала Катрин и, причмокивая, сделала глоток крепкого чая, который только что заварила.

Эван повернулся к яркому солнцу, светящему за окном. «С чего она взяла, что будет дождь?» Он снова посмотрел на тетю, сидящую напротив за маленьким столом, и только сейчас заметил на ее шее кулон. Бежевого цвета, напоминающий формой косточку. «Это и есть кость», – решил Эван. Он разглядывал его, пытаясь понять, была ли это целая кость маленького животного или выточенная слоновая. Поймав его взгляд, Катрин спрятала кулон под блузку.

– Иди к своей подружке. Она очень миленькая, – сказала Катрин. Она сделала еще один глоток, снова с шумом всасывая чай.

«Да. Пора сматываться. – Он отодвинулся от стола, встал и понес свою тарелку в мойку. – Я больше не вынесу, – подумал он в отчаянии. – Она ненавидит меня. И это не галлюцинации». Взбежав по лестнице в свою комнату, он наскоро причесал кудрявые рыжие волосы. Глядя в зеркало, подумал о вчерашнем звонке матери.

Она позвонила сразу после ужина, и он по ее голосу понял, что в Атланте дела идут не очень хорошо.

– Как вы там, мам? – спросил он, такой счастливый, что услышал ее голос, пусть даже и за тысячи миль отсюда.