Библиотекарь еще раз посмотрел на значок, слегка укусив его, испытывая надежду, что тот станет съедобным. Никакого сомнения, у него есть Долг перед капитаном.

Капитан всегда был добр с ним. И у капитана тоже был значок, Да.

Бывают времена, когда обезьяна вынуждена делать то, что обязан делать человек…

Орангутанг отдал честь весьма замысловатым способом и умчался во тьму.

Солнце поднялось выше, пробившись сквозь туман и дым, как потерянный воздушный шар.

Отряд сидел в тени дымохода, ожидая и убивая время самыми различными способами. Валет задумчиво изучал содержимое ноздрей, Морковка писал письмо домой, а сержант Двоеточие испытывал беспокойство.

Спустя некоторое время он с трудом повернулся и сказал. — Я бьюсь над проблемой.

— Какой, сержант? — сказал Морковка.

Сержант Двоеточие выглядел крайне несчастным. — А что если шанс не один из миллиона? — сказал он.

Валет посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду? — сказал он.

— Хорошо, предположим, что последний отчаянный шанс один из миллиона всегда сбывается, но… черт возьми, в этом есть своя специфика. Понимаете, что я имею ввиду?

— Рассказывайте. — сказал Валет.

— Что если это шанс один из тысячи? — умирающим голосом сказал Двоеточие.

— Что?

— Неужели никто не слыхал о выстреле, у которого шанс один из тысячи?

Морковка поглядел на него. — Не будьте глупцом, сержант. — сказал он. — Никто никогда не видел, как случается шанс один из тысячи. Шансы против этого… — он шевелил губами, подсчитывая. — миллионы к одному.

— Да. Миллионы. — согласился Валет.

— Так что он произойдет, только если у вас есть шанс один из миллиона. — сказал сержант.

— Полагаю, что это так. — сказал Валет.

— Но если например 999943 к одному… — начал Двоеточие.

Морковка покачал головой. — И не надейтесь. Никто даже не скажет: «Это был шанс 999943 к одному, но все могло произойти.» Они повернулись, глядя на открывающийся город, свирепо накинувшись на вычисления.

— Мы столкнулись с настоящей проблемой. — наконец сказал Двоеточие.

Морковка принялся писать с бешеной скоростью. Когда его спросили, то он пространно объяснил, как вычислить площадь поверхности дракона, а затем как подсчитать шансы, что стрела попадет в единственное маленькое пятнышко.

— После прицеливания. — сказал сержант Двоеточие. — Я прицелюсь.

Валет кашлянул.

— В этом случае шансы будут гораздо меньше, чем миллион к одному. — сказал Морковка. — Они могут быть сто к одному. Если дракон будет лететь медленно и пятно будет большого размера, то практически со стопроцентной уверенностью.

Двоеточие собрался что-то сказать, но слова замерли на губах. Полная уверенность, что можно попасть в цель. Он покачал головой. — Не-ет. — сказал он.

— Тогда нам остается только одно. — медленно сказал Валет. — поправить шансы…

Около среднего прута в штукатурке образовалось неглубокое отверстие. Оно было небольшое, Бодряк знал об этом, но это было начало.

— Как бы то ни было, вы не нуждаетесь в помощи? — сказал Патриций.

— Нет.

— Как хотите.

Строительный раствор наполовину сгнил, но прутья решетки были глубоко вмурованы в камень. Под толстым слоем ржавчины оставалось еще много не сгнившего железа. Эта работа требовала много времени, но это было хоть что-то, над чем надо было работать, и она приносила блаженное отсутствие всяческих мыслей. Это было упоительное, блаженное занятие; вам было известно, что если вы продолжаете откалывать по кусочку, то наконец одержите победу.