А дыни-то, дыни-то какие! В Португалии такие не растут!

— Серый, а может, дынь парочку? Ты только глянь, какие дыни!

Серов нехотя остановился, но дыни оглядел с интересом. Ослепительно оранжевые, размером с дирижабль. Продавец мгновенно протянул по куску на пробу. Сочные и сладкие, как в детстве.

— Ладно, — согласился Серов. — На обратном пути. Сначала дело сделаем.

Нашли продавца, которого описал Рогов. Скептически оглядели его с ног до головы. Не хочет русским корень жизни выдавать? Ну-ну…

— Что вам угодно, месье? — обеспокоился торговец.

— Прованский корень жизни, — внятно сказал по-французски Серов, четко выговаривая каждое слово, чтобы продавец не усомнился в серьезности его намерений.

Продавец, однако, усомнился:

— Но такого нет. У меня уже спрашивали.

— Да ты не стремайся — мы нормально заплатим! — успокоил его Серов.

— Это не меняет дела, — покачал головой торговец. — Такого корня нет в природе.

— Но бальзам-то из него есть… Продается в России.

Француз только развел руками. Вообще у него наготове было много шуток про русских, но над этими типами он решил особо не иронизировать.

— Ну, че он? — спросил нетерпеливый Николай. — Понтуется?..

— Темнит, гад, — мрачно кивнул Серов.

— Дай-ка я его… просветлю.

Николай взял продавца за грудки, тряхнул как следует пару раз. Спросил — по-русски, разумеется:

— Ты чего, мусью долбаный, по-французски не понимаешь?

— Месье, же не компренд па! — взмолился торговец. Дима постучал себя большим пальцем по лбу, а потом сделал то же самое с французом. Довольно больно.

— Ко-о-рень, мусье. Про-о-ванс. Андестенд? Или корень или во!..

Большой кулак Николая описал свистящую петлю прямо перед носом несговорчивого продавца.

— Мы знаем, что у вас есть корень, — пояснил Серов. — И советуем перестать ломать комедию…

О, эти русские… Пора было сдаваться, и продавец вздохнул:

— Хорошо, уважаемые, вы меня убедили. Но это будет дорого стоить.

— Ну? Сколько? — поторопил Серов.

— Пятьдесят евро за унцию.

— Другой базар, — Серов повернулся к Николаю. — Пятьдесят евро за унцию. Это примерно тридцать граммов. Че, как думаешь — взять унций десять? Или двадцать? Серый, бери пару кило! Чтоб надолго. Или что потом — из Португалии сюда гонять каждый месяц за этой дрянью?

Серов рассудил, что на сей раз Николай прав, и объявил продавцу, что готов купить два килограмма.

От удивления у продавца стала отваливаться челюсть, но усилием воли он ее удержал.

— Один момент…

Он сбегал на другой конец ряда к коллеге Пьеру, который единственный на рынке торговал каким-то эксклюзивным видом сельдерея. Пусть это и будет «корень жизни». Тем более что в каком-то смысле так оно и есть: растение весьма полезное.

— Порвут шланг, мать-перемать, или просрут!.. — ворчал Тимофей Пастухов.

Ему не слишком нравилось делать то, что он делал: отделять гофрированный шланг от рыбьего опреснителя. Во-первых, возись потом, пришпандоривай обратно. Испытывай снова. Новое сырье лови для испытаний. Рогов, правда, обещал «подогнать рыб по своим каналам», но верить ему… И что это еще будут за рыбы!..

Во-вторых, впрямь могут потерять или порвать. Бегай тогда ищи новый. А через два дня отплытие. Дел и без того невпроворот…