— Мы тоже это слышали, — важно подтвердил Рогов. — Про семь часов. Так что надо нам сегодня выспаться… Адрес, где второй завис, на всякий запишите: улица Гамбетта, 14…

Троицкий внимательно посмотрел на Рогова. С неопределенным выражением каменного лица. Словно усомнился, что питерский опер способен притаранить адрес…

Рогов выдержал взгляд.

— Похоже, он местный, — описал Плахов Анри. — Из эмигрантов. Акцент сильный. Тормознул на заправке, и там внутри чего-то «перетирал» с двумя русскими. Не удалось толком услышать. Но что-то говорил про полицейский жетон…

— К маскараду готовятся? — недовольно пробурчал Серов.

— Сколько же их здесь?! — ударил кулаком по столешнице Троицкий. — Уже минимум четверо! Взвод прислали, твою…

Резко встал, сходил на кухню, вернулся со стаканом, наполовину наполненным виски. Его возвращения ожидали в полной тишине.

— Уже не знаем, — продолжил Плахов. — Мы думали, он один.

— Нам всех не перекрыть. Сил не хватит, — вздохнул Рогов.

— И что ж мне теперь — пули дожидаться? — Троицкий пристально оглядел Плахова с Роговым.

Непонятные гуси питерские… Может, блефуют? С другой стороны, двоих врагов он сегодня благодаря им будет… иметь.

— Не хотелось бы… — Плахов изобразил что-то вроде улыбки.

— Ты что, Демьяныч? — возмутился Серов. — Да мы их самих переколбасим! Только скажи.

— Так вот господа опера против таких методов, — иронически протянул Троицкий.

Ему было уже все равно, за что и против чего господа опера.

— Вы и нас поймите, Михаил Демьянович… — возразил Игорь. — Мы же не можем участвовать…

— И не надо. Вас никто и не приглашает, — сказал как отрезал Серов. — Мы вас потом позовем. Когда признаются.

— А если переборщите? Тогда и признания не понадобятся.

— Мы же не звери… — успокоил Серов с какой-то особенной интонацией.

И все они расхохотались — и Серов, и Николай, и Дима, и сам Троицкий — в тон своим коллегам. Что-то знали они об этой фразе, произносимой с этой именно интонацией. Что-то такое, что делало их единым целым.

Игорю и Василию было не слишком приятно слышать этот смех. Им давали понять, что они здесь — не просто чужие, а совсем чужие.

— Ну как? — отсмеявшись, Троицкий повернулся к Игорю.

Плахов помедлил, пожал плечами: другого выхода нет. Василий сделал вид, что хотел что-то добавить и возразить, но осекся. Наступила тишина, в ходе которой Троицкий допивал виски.

— То есть утром на маяке? — уточнил Плахов. — Сразу обоих?

Троицкий лишь мрачно кивнул. Голова вновь заболела. И как-то сильно и резко, словно наверстывая за то время, пока не беспокоила.

— Таблетки не пора?.. — глянул Троицкий на Диму.

— Полчаса еще, шеф, — виновато ответил охранник.

— С-сука…

— Есть отличное средство, — встрял Рогов. — Попробуй, все как рукой снимет.

— Какое еще средство? — простонал Троицкий.

— Прованский корень жизни. Из него бальзам на спирту делают, но можно и так. Я в Питере пробовал, — вдохновенно врал Василий.

— И где его взять? — хищно спросил Серов.

— Здесь, в местных горах растет. Вроде женьшеня.

— Что же, мне в горы лезть? — криво усмехнулся Троицкий.

Рогов казался ему чуть-чуть дурачком, но надо же, адресок-то добыли… И потом: он был в таком положении, про которое говорят — хватается за соломинку. Надо испробовать все средства. Народная медицина иногда очень даже помогает. Он сам был однажды свидетелем, как некий грязненький задохлик с козлиной бородкой за полчаса снял с груди бывшего партнера Троицкого Крокодайла Выборгского чудовищный ожог. С помощью какой-то мази на основе крапивы и мочи…