— И последний, Олег Иванович, вопрос, — ворковал Шалашов. — Всем известно, что прототипом вашего героя является продюсер фильма небезызвестный Михаил Троицкий… Человек, владеющий яхтой стоимостью четыре миллиона долларов.

— Предвижу, Сергей, ваш вопрос. Мне уже приходилось на него отвечать. Играю ли я реального Троицкого?

— Инвестируете в его образ свое обаяние, так скажем…

— Но я актер и создал тот образ, который задали мне режиссер и сценарист. А каков Троицкий в реальности — не мне судить.

— И, конечно, вы не даете оценку поступкам своего героя?..

— И, конечно, не даю!.. Повторяю: я актер! Оценку пусть дает зритель.

— А помните случай с Де Ниро, которому здесь, на Каннском пляже, досталось от полицейских за то, что он сыграл мафиози? — спросил, разумеется, Шалашов.

— Конечно, помню, Сергей! Но ведь это было так давно! С тех пор полицейские стали куда более цивилизованными! Во всяком случае, мне бы хотелось так думать.

— А с Троицким вы встречались? Может быть, знаете его мнение о фильме?

— Я с ним даже не знаком. И мнения его не знаю. Но думаю, оно положительное, раз он выпустил фильм. Режиссер говорил, что замечаний не было.

— Спасибо, Олег Иванович! Желаем вам и вашему фильму успеха.

В это время их и заметил Егоров, возвращавшийся из туалета, где долго не мог найти кнопку подачи воды в умывальнике. Прислушался к разговору. Оператор выключил камеру. Белов, очевидно, торопился и быстро ушел.

— Вы ведь диктор? С телевидения? Я узнал, — подошел Егоров к Шалашову, протягивая ему широкую ладонь.

— Я Сергей Шалашов. У меня программа «Тихий дом», — ведущий, повременив секунду, ответил на рукопожатие.

— Точно! — радостно согласился Егоров. — А я из милиции! Подполковник Егоров. Из Петербурга. Ваш земляк.

— У вас ко мне какие-то претензии? Невский не там перешел? — съязвил Шалашов.

— Не знаю… — растерялся Егоров. — Я вот хотел спросить — я заказал что-то, а языка не знаю… ткнул что-то пальцем. Переведите, что это?

Егоров взял со столика Шалашова меню, нашел там свою строчку.

— Боюсь, вы заказали икру морского ежа, — глянул в меню образованный телеведущий.

— И как это — вкусно?..

— М-м-м… сильно на любителя. Скажу по секрету, иногда это блюдо называют «калом морского ежа».

Егоров икнул. Потом подумал, что можно и не есть, зато будет что рассказать.

— Ну и ладно. Я здесь, вообще, по делу, но очень хочу на фестиваль. Это моя мечта. Может, поможете?

— Сожалею, но лишен такой возможности, — холодно ответил Шалашов. Ему вспомнилась реплика из популярного фильма для простонародья: «Хитры вы, легавые, с подходцами вашими…»

— А может, тогда подскажете, где билет достать?

— Если только у спекулянтов. Они там у Дворца крутятся.

— И на том спасибо. Это вам сувенир!

Егоров протянул Шалашову матрешку. Тот очень удивился. Матрешку ему дарили впервые в жизни. Пожалуй, можно передарить ее какому-нибудь западному кинематографисту.

Мотор оказался тяжелее, чем можно было предположить. Пока из номера на улицу выперли — выдохлись. А еще через полнабережной тащить…

Весит жуть как много, будто там внутри не ремни и детали, а какой-нибудь тяжелый металл. Уран, например. Не занимается ли Пастухов особо дерзкой международной контрабандой? Везет в моторе уран, а то еще чего похлеще, к нему там подлетает вертолет посреди океана… Забирает товар, оставляет деньги. Там ведь, в бескрайних водах, пусто, никого нет, делай что хочешь…