И вот теперь она шла следом за мной, в кабинет. Я закрыл за ней дверь. Не позволю тут рыскать и прислушиваться. Отчего-то я был уверен, что друзья зачастили в гости без звонка и предупреждений не просто так. Егору я готов был простить любознательность, потому что всегда доверял его мнению, а вот с Людмилой были натянутые отношения. Я никогда не позволял нам перейти профессиональные границы, но ловил на себе внимательные взгляды женщины. Такие, какими обычно не одаривали начальников и коллег.

– Не ожидал увидеть тебя тут, – честно признался я, предлагая Людмиле присесть на диванчик. Сам же занял место подальше, за столом.

Мне нужен был барьер, пусть и такой, в виде стола, но я отгородился от нее.

Женщина сложила руки на коленях, разгладила складки на брюках и не взглянула в мою сторону. Вот еще одно наше негласное правило. Никогда не смотрела мне в глаза. Да и я сам также старался избегать зрительного контакта, но не теперь. Я должен был знать, зачем она пожаловала.

– Извини, что так внезапно и без предупреждения, – натянуто улыбнулась она. – Проезжала мимо и решила заглянуть. Нам нужно поговорить, ты же знаешь.

Я согласно кивнул, но она не заметила. Пришлось сказать об этом вслух.

– Наш прошлый разговор был не самым удачным. И я должна извиниться за свое поведение. Герман, ты прав, мне стоит присматривать за своими сотрудниками. Поэтому я и приехала.

– Извиниться? – настороженно поинтересовался я.

Ее упоминание про сотрудников мне не понравилось. Вдруг она узнала про Киру. Уверен, что Егор подозревал, но не признавался. Но он мог без проблем проболтаться Людмиле. С ней-то у него отношения не были такими натянутыми.

– Да, – опять вымученная улыбка на розовых губах. – Я занялась Исаевой и обещаю, что если ее уровень не вырастит, то прекращу договор.

– Хорошо, но это мы могли обсудить на работе, – ответил я.

Чувство беспокойства не оставляло меня. Посмотрел на ее руки. Она сжимала ткань брюк, натягивала их и нервничала. Я был уверен в этом. Бледная кожа, а на щеках румянец. Что-то этот цвет мне не нравился от слова «совсем». Ей не шло подобное. Сильная, независимая женщина, а краснела как девочка.

– Герман, ты прав, мы могли поговорить и на работе, – заговорила женщина и посмотрела на меня, в глаза. – Но это не та тема, чтобы обсуждать там. Я хотела признаться тебе в ином.

Я глубоко вдохнул. Задержал дыхание, как и она.

– Ты давно мне нравишься, – вот и произнесла Людмила то, что я не желал слышать. – Я столько лет проработала с тобой, но никак не решалась признаться в своих чувствах. Понимаешь, все, что я не делала, так это ради тебя. Чтобы тебе было комфортно. Чтобы твои проблемы не усугублялись. Я всегда беспокоилась о том, что твоя болезнь может вернуться.

– Ты считаешь меня больным? – перебил женщину, заставляя ее отвести глаза.

– Я не говорю, что ты болен. Но, Герман, твои проблемы, – с нажимом на последнее слово произнесла Людмила. – Ты же сам знаешь это. А если случится приступ? Вновь по врачам? Разве ты хочешь возвращаться в кабинет психиатра? Поэтому я и заботилась о тебе, оберегала. А сейчас с тобой что-то творится неладное. Я это заметила.