Нет-нет, никаких чужих голосов в голове, характерных для шизофрении. Скорее видения в исконном, религиозном смысле слова. Но человека, который перестал верить в Бога еще мальчишкой, подобные вещи только раздражают и пугают.
Мои первые нарколептические припадки, кстати, снами не сопровождались. Попросту внезапные пробелы в существовании. Вернее, черные дыры в моей жизни. Промежутки времени, потерянного для памяти навсегда. Обычно было так: сижу в своем кабинете перед компьютером – и вдруг какая-то странная вибрация во всем теле, как будто ты дрожащий камертон, только настроенный на сумасшедше высокую ноту. Затем это общее диковинное ощущение очень быстро локализуется – в зубах. Как я позже узнал, это классический признак начала нарколептического припадка. Потом ощущаешь сонливость… и вдруг резко вскидываешься и просыпаешься. Смотришь на часы – прошло двадцать, а иногда и сорок минут. Куда они делись? Это очень похоже на действие общего наркоза. Полный провал в памяти.
Сны начались после недели регулярных внезапных «вырубаний». Первый сон повторялся снова и снова и пугал меня куда больше, чем уже привычные получасовые отключки.
Помню, как сильно была заинтригована Рейчел, когда я впервые рассказал ей об этом сне.
Обычно она весьма осторожна в своих интерпретациях, однако в правильности понимания того первого сна она нехарактерным образом уверена совершенно.
Утопая в глубоком кресле напротив ее стола и закрыв глаза, я описывал Рейчел то, что видел так часто.
Я сижу в абсолютно темной комнате. Света нет, ни единого фотона. И мертвая, мертвейшая тишина. Будь у меня пальцы, я мог бы ими потрогать свои глаза и уши… будь у меня глаза и уши. Но я ничего не вижу, и ничего не слышу, и ничего не чувствую. Более того, я ничего не помню. У меня нет прошлого. А поскольку я ничего не вижу и ничего не слышу, то у меня и настоящего нет. Я просто существую. Вся реальность сводится к тому, что я существую. Очевидно, именно так чувствует себя жертва паралича: тело и большая часть мозга больше не функционируют. Я в моем сне могу думать, но это какое-то псевдомышление, без образов. Скорее произвожу вопросы, чем мыслю. И вот какие вопросы я беспрестанно произвожу и повторяю: "Кто я?", "Откуда я?", "Почему я один?", "Был ли я здесь всегда?", "Буду ли я здесь всегда?"
Эти «мысли» мое сознание не заполняют. Эти вопросы – суть мое сознание, оно ими исчерпывается!
Времени в нашем понимании не существует, есть только последовательная смена вышеназванных вопросов. В конечном итоге вопросы сводятся к единственному заклинанию: "Откуда я? Откуда я?" Я – нечто непонятное с непоправимо искалеченным мозгом, которое сидит в кромешной тьме и полном беззвучии и задает тьме и беззвучию один и тот же вопрос: "Откуда я? Откуда я?"
– Ну, разве вам не очевидно? – сказала Рейчел. – Вы до сих пор не преодолели потрясение в связи с гибелью жены и дочери. Их потеря отрезала вас от мира – и от себя самого. Вы повреждены. Вы ранены. Ваша оболочка в реальном мире симулирует активную жизнь, а настоящий Дэвид Теннант сидит в темной комнате, ничего не думая и ничего не чувствуя. Так и должно быть: большое горе и большая боль неощутимы, это просто абсолютное отупение.