— Мама, я спала, — голос звучал слабо, будто в подтверждение моей лжи.

— Устаешь, не высыпаешься совсем, — тут же появилось беспокойство. Разговаривая с мамой, я честно себе призналась, что ждала звонка от Макара, хотела услышать его голос.

За окном совсем темно, из соседней комнаты доносится веселый смех, а мне не хочется даже включать свет. На стук в дверь я тоже не реагирую.

— Злата, спишь? — спрашивает Марфа, приоткрывая створку.

— Угу, — мне не хочется с ней разговаривать.

— Тебе тут комендантша пакеты передала, ворчала. Я здесь поставлю.

— Хорошо, — даже не поворачиваясь в ее сторону.

Она ушла, а у меня вновь слезы по щекам бегут. Макар прислал сегодняшние покупки, но даже не позвонил, не написал. Слова того парня не могут быть правдой. Не могут! Я не верю, что Макар может отдать меня другому. Нахожу телефон в темноте и пишу ему сообщение.

«Как ты?»

Жду ответ, вижу, что мое послание прочитано. Засыпаю, так и не дождавшись. Утром первым делом хватаю мобильный, но там до сих пор тишина…

Злата

Сахарова не хватало, он был единственным, с кем я могла поболтать. Со мной пытались заговорить и подружиться, некоторые девчонки даже подлавливали в туалете, но после приглашения на какую-нибудь вечеринку обязательно следовали однотипные вопросы:

— Это правда, что твой день рождения оплатил Кайсынов?

— Вы с Макаром встречаетесь?

— Вечеринка будет на следующей неделе, ты придешь с Макаром?..

Я ничего не отвечала, потому что вообще не знала, что происходит у нас в отношениях, и есть ли эти самые отношения. Мне было больно. Я по нему скучала. О той драке я старалась не думать. Вряд ли Макар просто так кинулся их избивать. Возможно, я его оправдываю, но в этом диком звере живет внимательный и заботливый парень, который может быть нежным, который может улыбаться и шутить. И я хочу, чтобы он ко мне вернулся, но с каждым днем тишины эта вера умирала.

Маленькую надежду давали его друзья, которых Макар просил за мной приглядеть. Андрей или Максут постоянно оказывались где-то поблизости, когда я выходила на переменах, но в аудитории они меня защитить не могли. Меленчук сегодня отрывался на мне всю пару, будто копил злость все то время, когда Славка за меня заступался. Мне казалось, он получает удовольствие, морально истязая меня у доски.

Когда Меленчук выстебывал меня и мою работу, многие отводили взгляд, кто-то зло поджимал губы, даже такая молчаливая поддержка грела душу, но один неприятный эпизод врезался в сознание, и никак не получалось выбросить эту картину из головы.

Однажды Меленчук довольно грубо сказал:

— Некоторые личности приходят сюда не знания получить, а найти богатого покровителя, забывая, что интерес к телу быстро пропадает, а помимо смазливой мордашки, нужно обзавестись еще хотя бы минимальным набором мозгов, — не сводя с меня пренебрежительного взгляда.

От его слов и тона я покраснела, это был даже не намек, это было прямое оскорбление. За спиной сжала до боли руки, чтобы только сдержаться. К глазам подступили слезы. Дело было не в этих грубых обвинениях, которые не имели ко мне никакого отношения, а в том, что последние три дня я была как оголенный комок нервов. Макар так и не ответил, он ни разу мне не написал. Я все свободное время сидела в интернете или на странице сайта нашего ВУЗа, где выкладывались самые свежие новости. Вчера вечером я увидела фото синхронисток, на заднем фоне стояли Демьян и Макар. Потом страницы этих девушек я нашла в инстаграм, было выложено много снимков: в столовой, во время прогулок по вечернему городку, а вот они пьют соки в баре, вот они на тренировках – и почти везде я находила Макара рядом с блондинкой – Машей Рыбаньковой. Кайсынов на всех фотографиях серьезный, но это не успокаивает. На людях он почти всегда такой. Мне стыдно было, оттого что я полночи сидела за ноутбуком и пыталась собрать на нее хоть какую-то информацию. Она из спортивной школы Олимпийского резерва, но что мне эта информация давала? Ничего.