Дорога к Штрауфенгроффу и вправду оказалась не очень-то запутанной. К тому же пролегала она через сплошь населенные места, так что мы даже остановились в одной из деревенек пообедать. Ну а почему бы и нет? Заодно и уточнили дальнейший маршрут, вызвав тем самым сетования немолодой женщины, которая подавала нам еду.

– Погано там, – стращала она нас. – Место скверное, недоброе. Не просто же так ярмарку с давних времен не проводят? На горе ведь колдун похоронен, черный и сильно злой. Земля его не принимает, потому он в лунные ночи и шастает меж сосен, что на той горе растут, и шастает. А если кого середь них найдет, то с собой и заберет.

– Куда? – заинтересованно спросила у нее Рози. – Заберет куда?

– Туда! – округлила глаза подавальщица. – Откель возврату нету, вот куда! Не стоит на Штрауфенгрофф добрым людям ходить даже днем. А уж ночью – и вовсе.

Мы пообещали на гору эту самую не лезть, а просто мимо проехать. Зачем расстраивать добрую женщину?

– Интересно, сколько в этих рассказах правды, а сколько выдумки? – задумчиво сказал Гарольд, когда мы вернулись в седла и покинули гостеприимную деревушку.

– Поживем – увидим, – зловеще предрекла Рози. – Вот будет смешно, если все это правда! Сожрут нас и косточек не оставят.

– Де Фюрьи, ну сколько можно? – рявкнул я, не выдержав. – Все понимаю. Ну не выспалась ты, устала, попросту надоели тебе все наши похождения. Но чего ты нудишь и нудишь сегодня, прямо как комар? Оставалась бы в замке, да и все!

В принципе, я мог сказать еще о том, что и в Силистрию ее с собой никто не звал, но это было бы уже совсем невежливо, учитывая сколько она для нас с Гарольдом сделала.

– Дурак! – подпрыгнула в седле Рози. – Напугал! Тьфу ты, чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Эраст, больше так никогда не делай!

– А ты не занудствуй, – потребовал я. – По крайней мере вслух.

– Никогда или только сегодня? – поинтересовалась Рози.

– О «никогда» я даже не мечтаю, – признался я. – Хотя бы сегодня.

– Уговорил, – покладисто сказала де Фюрьи, а Эбердин после этого взглянула на меня со сдержанным одобрением. Я, правда, так и не понял, по какому именно поводу.

Главное – Рози сдержала слово. Она молчала, когда крестьяне, указывающие нам дорогу, советовали «свернуть у третьего поворота, на гору-то не лезть», когда небо над нами начало блекнуть, предвещая скорые сумерки, и даже тогда, когда в последних лучах уходящего солнца перед нами открылся вид на гору Штрауфенгрофф.

Хотя слово «гора» к этому месту не очень-то подходило. Холм – вот так точнее. Нет, для местных крестьян, которые не видели настоящих гор, Штрауфенгрофф, возможно, и казался непреодолимой кручей. Но мне было с чем сравнивать, так что никакая это не гора. Просто возвышенность, поросшая лесом. Я все гадал – если это гора, ее издалека должно быть видно, так почему же ничего подобного нет? А теперь понятно. Вот на родине Луизы горные кряжи мы приметили еще задолго до того, как к их подножью добрались. А потом? Скалы, ущелья, камнепады. Вот это были горы. А тут? Прыщ земляной с полусотней сосен. Да ну, несерьезно это все.