Голландские профсоюзы сильны, и голландские традиции – тоже. На этот раз и те и другие вынуждают работодателей предлагать людям гибкие контракты на 22, 24, 30, 32 часа в неделю. Людям нравится эта система. Очень часто либо мама работает три дня в неделю, либо мама и папа оба по четыре дня. Тогда детям нужны ясли или продленка только три раза в неделю: обычно по понедельникам, вторникам и четвергам.

Голландцы любят объяснять свою полставочную систему тем, что им свободное время с детьми дороже, чем деньги. Это так и не так. Я не думаю, что все люди, которые много трудятся, непременно гонятся за деньгами или не любят проводить время с детьми. Просто уже очень много лет и до совсем недавнего времени женщины в Голландии немедленно бросали работу, как только рожали первого ребенка. Общество – структура консервативная. Неполная занятость – это что-то вроде компромисса: мол, я дома, когда дети дома, но при этом занимаюсь и карьерой. Эта система прекрасно работает, и, несмотря на все попытки правительства увеличить занятость женщин, статистика показывает, что женщины увеличивать свою занятость вовсе не хотят. И все-таки, когда голландская мама заявляет: «Я сознательно выбрала график три дня в неделю, чтобы заниматься воспитанием ребенка», – я отношусь к этому скептически. На мой взгляд, сознательный выбор – это прежде всего выбор нестандартный и индивидуальный. А если ты сознательно выбираешь то, что сознательно выбрало 90 % твоего окружения, то трудно отличить такой выбор от тривиального и безопасного «как у всех».

Одна моя коллега – сотрудница университета на полной ставке и имеет двух маленьких детей. При этом она живет в небольшой деревне, где ни одна женщина не работает, и дружелюбные соседи каждый день спрашивают ее, когда она бросит работать или хотя бы перейдет на неполную ставку. Но она продолжает упорно ходить в университет с понедельника по пятницу, хотя, когда она возвращается оттуда, даже деревенский продуктовый магазин уже закрыт: и правда, кому нужны продукты после шести вечера? Жена моего другого коллеги защитила диссертацию по биохимии, а потом родила двух детишек и пять лет была с ними дома, отвергнув все предложения по неполной ставке. Ей непременно хотелось полностью самой вырастить своих детей, пусть на одну скромную зарплату мужа. Вот это я называю сознательный выбор.

Я не большой поклонник голландской системы работы на неполную ставку, и, выросши в Советском Союзе со знаменитой стопроцентной занятостью населения, сама никогда не испытывала ни малейшего желания перейти на голландский образ жизни. Но, наблюдая за голландками, я могу поручиться, что для многих это – желанный компромисс, который, в общем и целом, всех устраивает и, действительно, дает женщинам возможность сочетать семью и карьеру, пусть даже карьеру не очень блестящую. Возможно, и в других странах женщины с удовольствием воспользовались бы такой возможностью, если бы она им представилась.

Работать на неполную ставку удобно для голландских мам. Но я не думаю, что это сильно сказывается на отношениях между детьми и родителями. Я уверена, что наш режим дня и образ жизни – это наш собственный выбор, в какой бы стране мы ни жили, и дети готовы этот выбор принять полностью, если им при этом достается достаточно нашей любви. Детям не нужны наши жертвы, и маме имеет смысл отказываться от работы, только если она сама хочет быть дома с детьми. Так получилось, что согласно традиции большинство голландских мам хотят именно этого. Тем не менее я убеждена, что хорошие отношения голландских подростков с родителями в гораздо большей степени объясняются добротой и снисходительностью голландцев к детям, чем неполной занятостью.