В голове у Катона звенело, однако он понял, что крики утихли. Удар в голову оглушил, и Катон не сразу заметил совсем рядом с собой лицо Квертуса. Глаза фракийца были выпучены, нижняя челюсть отвисла, а рот судорожно хватал воздух. Потом на Катона накатил приступ тошноты, голова закружилась, и глаза закрылись сами собой.

– Ему конец, – раздался откуда-то издали голос.

Катон хотел кивком дать знать, что не станет спорить с судьбой. Кто-то подхватил его под руки и поднял с земли. Голова постепенно начала проясняться, тошнота прошла, и он рискнул открыть глаза. И увидел до боли знакомое лицо, на котором застыла тревога.

– Как ты, Катон?

Катон моргнул и, с трудом шевеля языком, достаточно четко произнес:

– Макрон. Ты жив?

– Кто, я? – хохотнул Макрон, постукивая себя по голове. – Еще не изготовили оружие, которое способно пробить этот череп!

– Кто бы сомневался, – пробормотал Катон. – А что Квертус?

– Я же сказал, фракийцу конец. – Макрон показал на землю.

Катон, проследив за его рукой, увидел лежащего на боку Квертуса. Кавалерийский меч почти по рукоять вонзился в пах и, повернувшись под углом, разворотил все внутренние органы. Фракиец перекатывался с бока на бок, а под ним расплывалась огромная лужа крови. Из горла Квертуса вырывались предсмертные хрипы.

Сознание Катона мгновенно прояснилось.

– Отлично.

Он стал всматриваться в лица столпившихся вокруг людей. Некоторые фракийцы выглядели потрясенными, другие не скрывали гнев и помрачнели, когда легионеры стали скандировать имя Катона.

– Надо позаботиться о вашей ноге, господин префект, – забеспокоился Макрон. Сняв с шеи платок, он аккуратно забинтовал рану.

Катон старался сосредоточиться. Итак, с проклятым фракийцем покончено. Он победил Квертуса в честном поединке в присутствии всего гарнизона. И страшно рисковал своей жизнью, чтобы положить конец борьбе за власть в крепости. Он окинул наемников холодным расчетливым взором. Вперед вышел один из фракийцев, и Катон заморгал в изумлении, узнав центуриона Стеллана.

– Простите, господин префект.

– В чем дело?

Стеллан кивнул в сторону умирающего командира.

– Мой меч, господин префект. Хочу забрать его назад.

– Твой меч? – удивленно поднял брови Катон. – Да-да, разумеется.

Стеллан подошел ближе и, немного помявшись, перевернул Квертуса на спину и ухватился за рукоять. Упершись сапогом Квертусу в пах, Стеллан извлек меч. Из страшной раны с хлюпаньем хлынула темная, почти черная кровь. Тело фракийца напряглось, из горла вырвался последний хрип, а потом оно медленно обмякло, и глаза остекленели. Стеллан вытер с клинка кровь и, вложив меч в ножны, вытянулся перед Катоном по стойке смирно.

– К вашим услугам, господин префект.

– Скажи, почему?

– Не понял?

– Почему ты бросил мне меч?

Стеллан нахмурился.

– Квертус обозвал вас трусливым римлянином, а это неправда. Римские офицеры – не трусы. Как бы там ни было, вы имеете право умереть с мечом в руках.

– Спасибо.

Стеллан встретился взглядом с префектом и, чуть помедлив, признался:

– Для Квертуса я бы сделал то же самое.

– Для этого мерзавца? – не выдержал Макрон. – Этого ублюдка?