— Поговори с дайари. Она тебя очень любит, она поймет. Останется. И подождет, — посоветовал лорд Арасамин.

— А твоя дайари осталась, дядя, поняла, подождала? — спокойно спросил Лир, и мое замершее до этого сердце ухнуло вниз и забилось чаще.

— Ты же знаешь, Лир, кем она была. Твоя — поймет, — тихо ответил он.

— Нет, дядя. Ты ошибаешься на этот счет.

— Почему? — спросил Шерантанель. — Почему простой маг тебя не поймет, если любит?

— Вы уверены, что хотите услышать честный ответ на этот вопрос? Готовы и к правде, и к последствиям?

Снова послышался звон бокалов, а потом отец Лира ответил:

— Говори, сын.

— Вам обоим придется принести клятву верности моей дайари.

— Все настолько серьезно? — спросил Шерантанель.

— Я жду.

И видимо, в голосе Лира звучало что-то такое, что заставило магов согласиться. Мой темный маг принял клятву вместо меня, а потом зашептал заклинание, создающее иллюзии. Я не знала, что он показал, но предположила, что меня в образе русалки.

Послышался щелчок, позволяющий иллюзии исчезнуть, и тишина.

— Неужели вы думаете, что моя сильная и гордая Ариадна способна вынести такой стыд и унижение?

— Гордость отступает, когда любишь.

— Да неужели, дядя? Это ты мне про гордость говоришь? А каково будет мне знать, что я причиняю Ариадне сильную боль?

— Сын…

— Вы предлагаете мне делить постель с женщиной, к которой нет никаких чувств, зная, что каждую нашу близость моя дайари будет ощущать во всех подробностях! Мне опаивать ее зельями, чтоб забылась? И самому напиваться до беспамятства? — холодно поинтересовался Лир.

В его голосе слышался гнев.

— Сын… — Кажется, Шерантанель только что пришел в себя. — Расскажи нам все по порядку. Я так понимаю, что эта история берет начало с нападения на тебя серых теней?

Лир говорил сухо и кратко, практически не рассказывая ничего личного, отсекая эмоции.

— У тебя есть два выхода, Лир, — очень тихо заметил лорд Арасамин.

Его голос звучал приглушенно, словно он испытывал сильную боль.

— Первый — сказать Ариадне правду. И пусть она сама решит, согласится ли остаться.

— И если она захочет уйти…

— Не держи. Дай ей время осознать, насколько сильно она тебя любит. Тогда есть шанс, что вернется.

— В Серебряном городе русалки обо всем забывают, — спокойно заметил Лир.

— Не повторяй моих ошибок. Отпусти. Иначе потеряешь навсегда, как это случилось со мной, — вздохнул лорд Арасамин.

— Какой второй выход? — спросил Лир.

— Ты должен провести с ней ночь. И не дать превратиться в русалку, пока не взойдет солнце. Тогда Ариадна станет покорна твоей воле.

Ужас потек по венам, колени подкосились. Я еще не осознала услышанное, но испугалась так, что готова была бежать на край света.

— Что? Думаете, я на такое пойду? Соглашусь превратить Ари в марионетку? — прошипел Лир.

— Это не означает, что она будет покорна во всем, Лир, — спокойно ответил лорд Арасамин. — Просто ее тяга к морю уйдет. Ариадна никогда, слышишь, никогда не захочет от тебя уплыть.

— Сын, подумай, прошу тебя.

— С мамой ты поступил так же? — поинтересовался Лир.

Я услышала, как разбился бокал, а Шерантанель снова выругался.