— Дочь непричастна к преступлению, а следовательно, ее никто не тронет, — успокоила его Дагурова.

Ольга Арчиловна возвращалась вечером в «академгородок». Было удовлетворение: следствие подходит к концу.

«Ну хорошо, преступник изобличен. Дальше — суд. Наказание. Но дошла ли я до самой глубины истины? — спрашивала себя Дагурова. — Ведь раскрытие преступления только выявление результата. За человеком, преступившим закон, лежит нечто большее. Вся жизнь».

И она вспомнила свой разговор с Меженцевым о Достоевском. Что человек — это тайна. Раскрыла ли она тайну Гая?

Мотивы, по которым он оказался вечером 27 июля на обрыве распадка и стрелял в Авдонина, как будто бы ясны. Стечение обстоятельств. Трагических. Не выдержал Гай ударов судьбы, озлобился. И все же это не случайное стечение обстоятельств. Если рассуждать логически, Гай был готов к преступлению. Сначала пошел на сделку с совестью, затем на убийство. Конец в какой-то степени закономерен для данной ситуации.

Ольга Арчиловна невольно сравнивала судьбу Гая с судьбой Нила Осетрова. Парень тоже оступился. Был под судом. Но ведь это оказалось эпизодом в его жизни. Значит, дело в человеческой натуре, материале, из которого создан человек.

Когда у Гая началось падение? После знакомства с Авдониным? Или раньше — после случая на таможне, когда рухнула его спортивная карьера? Нет. Нет. Еще раньше. С тех пор, как Гай возил с отцом во Владивосток корзины цветов на продажу, когда они с отцом ловчили, старались продавать втридорога! Вот оно, начало конца…

Или еще раньше? Дагурова вспомнила: на вопрос, когда начинается воспитание ребенка, один мудрый человек ответил: за сто лет до рождения. И воспитывать надо не только видимыми поступками, поведением (какие-то действия можно скрыть, замаскировать). Нет. Детей воспитывает вся жизнь.

Цепь времен. Ответственность поколений. Родители Гая даже не ведали, кого растят. Серьезные испытания оказались ему не под силу. А что он оставил дочери, во имя которой, ради счастья которой творил зло?

Да, зло творит только зло. И кого во всей этой истории было до слез жалко — так это Марину. Судьба ее была незавидной. Но не посеяны ли уже и в ней подобные семена? Пока что привлекательные стороны жизни для этой девочки представлялись лишь в виде дорогих вещей, в ослепительной славе кинозвезды. Ну а вдруг не получится из нее звезда? Не сломит ли девушку преступление, совершенное отцом? Выдержит ли она этот удар?

И как поступить завтра, когда прилетит Марина? Кто ее встретит? Ольга Арчиловна могла, конечно, сама, но посчитала это неудобным. Поймет ли Марина? Да и другие…

Перебирая в уме всех жителей заповедника, Ольга Арчиловна все больше приходила к мысли, что никто лучше не подходит для этой деликатной миссии, чем Нил Осетров. Во всяком случае, сейчас он ближе всего Чижику, ближе, чем, допустим, Сократовы или семья Резвых…

В «академгородке» Ольгу Арчиловну встретили все те же Пясецкие, уже смирившиеся со своим ожиданием. Дагурова сказала Сусанне Аркадьевне и ее сыну, что теперь они могут забрать Геннадия Вавиловича из больницы и отвезти в Москву. Пясецкий-младший расчувствовался и подарил Ольге Арчиловне диск с записями произведений в своем исполнении, снабдив его надписью: «Очаровательной Ольге Арчиловне с уважением!» Он сказал, что постарается разыскать кантату Петра Ильича Чайковского, написанную на юбилей училища правоведения, в котором учился великий композитор (об этом Пясецкому рассказала Ольга Арчиловна), и обязательно добьется ее исполнения, а сам будет играть партию первой скрипки.