Лазарев Михаил Петрович.

Северодвинск. 14 ноября 1943 года

Атомарина возвращается домой из боевого похода.

Официально наш поход уже завершен, когда я на пирсе в Полярном рапортовал самому командующему СФ адмиралу Головко:

– Боевое задание выполнено, потоплены три немецких подлодки.

И всё. Рядом были и другие офицеры штаба, которым было не совсем обязательно знать про англичан. «Вас там нэ было, товарищ Лазарэв, вы поняли меня?» Две британские субмарины были потоплены у канадских берегов «немецкими» лодками, и попробуйте доказать обратное!

Зато результат второй нашей миссии был налицо. Командующий вместе со штабными и офицерами бригады подплава не удержался от того, чтобы осмотреть наш трофей, приняв рапорт от Видяева. Тем более из наших бесед он знал, что «тип XXI», принадлежит уже к следующему поколению и после этой войны станет основой для новых проектов подлодок и у нас, и у американцев с англичанами. Теперь мы имеем все шансы стать первыми.

А чтобы этот шанс стал реальностью, мы идем в Северодвинск. Где трофей с нетерпением ждут наши светила кораблестроительной науки. Новые эсминцы остались в Полярном, наверху старые знакомые: «Куйбышев», отремонтированный после сентябрьского боя, и «Урицкий». Могли бы справиться и без нас, но тут и Головко и Кириллов были категоричны – хотя немецкие лодки не появлялись в Баренцевом море с весны, но вдруг их взбешенный герр адмирал прикажет догнать и уничтожить любой ценой, и найдется фанатичный нацист, который не побоится Морского змея? Тем более что у немцев может быть весьма преувеличенное мнение о возможностях их новых субмарин. «Так что, для большей уверенности, сопроводите!»

А заодно встанем ненадолго в завод, поскольку диагностическая аппаратура, разработанная под нас уже в этом времени (рентгеновские аппараты), пока только там. И: «Ваш корабль очень нужен СССР, товарищ Лазарев». Глупо будет сгинуть в океане из-за треснувшего шва. А наш «жандарм», охранитель и «государево око» Кириллов, после сеанса связи с Москвой в Полярном, намекнул мне, что очень скоро нас ждет новое задание, и К-25 должна быть в идеальном порядке. Так что через десять дней нас ждут в Главной базе СФ.

Пятьсот с лишним миль. Двое суток пути, считая скорость всего конвоя. Вечером двенадцатого ноября подходим к дому. Еще засветло – думаю, немалых трудов стоило командованию Беломорской флотилии убрать с фарватера все иностранные суда, хотя, наверное, нас уже увековечили на фотопленку, но лучше бы этих кадров было поменьше. Мы входим в акваторию завода, слева от нас остров Ягры, где еще не построили судоремонтный завод «Звездочка», а справа и впереди то самое место, где мы отдали швартовы два месяца и одиннадцать дней назад. Когда были «проводы алых парусов» – наших жен и подруг здесь. Сколько раз после мы просматривали видео, которое успел снять Дима Мамаев! Тогда было самое начало осени, сейчас уже зима, но снега еще нет, лишь какая-то слякоть с серого низкого неба и мокрый ветер с моря – ну, это здесь всегда.

На берегу нас уже ждут. В военной форме и штатские – персонал «базы строящихся кораблей» и «арсенала два» – заводские и научники. Кажется, различаю фигуру Курчатова, нашего бессменного главпонауке здесь – академики больше решают глобальные вопросы, и чаще в Москве, чем у нас. И женщины. Стоят отдельной группой – и у каждой в одежде есть что-то алое – шарф или платок – а впереди две фигурки в развевающихся алых «парусах». Тоже привет из двадцать первого века – как-то Аня спросила, что носили женщины в вашем времени. Не рассказывать же про мини и стиль унисекс, вот и вспомнилась накидка «летучая мышь», в которой, в подражание Алле Пугачевой, весной бегала Ирочка, моя первая любовь там. Так ведь не начало сентября, как мы уходили – замерзнет же, простудится, ведь почти зима! Сейчас выскажу ей всё – дайте только на берег попасть!