— Масло сливочное — один ящик…

— Масло только топленое, мужик, а ящики по сорок килограммов. Брать будешь или подождешь?

— Буду, — недовольный сам собой ответил Семен Жарких. Вместо того чтобы всю банду к стенке поставить, он вынужден их откармливать лучшими продуктами, которые только можно найти в Сибири. Кормить для того, чтобы они набирали сил перед убийствами, грабежами и еще, чего доброго, оторвавшись от погони, увезли наше золото за границу.

— Сахар… Конфеты… — перечислял Семен и вспомнил, как Сан Саныч настойчиво просил его не забыть про конфеты.

— Знаете ли, сержант, — говорил он, — люблю сладенькое, знаю за собой такой грех, а ничего поделать не могу. Вы уж не забудьте, окажите милость. Глядишь, нам легче подружиться будет.

— Кофею в зернах у вас случайно нет?

— Да кто ж его у нас пьет, молодец? Впервые такое слышу. Вот чай зеленый, плиточный могу удружить, а так мужики больше спиртом увлекаются.

— Раз так, давайте десяток плиток чаю и канистру спирта.

— Тебе какую, на десять литров или большую?

— Давайте большую, чтоб они все спились, — вырвалось у Семена.

— Чего ты так зло о своих приятелях? Поди, на артель продукты берешь, а ругаешься. Наверное, обижают они тебя? А с виду такой здоровый…

Бойко двигая костяшками, она подсчитала общую цену, тут же, не заглядывая в прейскурант, перевела сумму на золото, и, когда сказала, сколько граммов с него требуется, Семен онемел.

— Ну вы и дерете, где же столько золота набрать?

— Так ты, милый, ешь затируху или суп из свиных кишок, если достать их сумеешь, тогда и песочек сэкономишь. А если в войну захотел масла, да конфет, да муки, так раскошеливайся, нечего скопидомничать.

Ты здесь сыт, здоров, да еще жируешь, молодец, а мой сыночек сейчас за меня и за тебя с фашистом воюет.

— Ладно, тетка, побереги слезу, я пока свое отвоевал, а там видно будет. Не одному твоему сыночку достается.

На ночлег Семен Жарких остановился на Рудничной, у приятеля деда Василия. Пристроив лошадь во дворе, он перетаскал продукты в сарай и, повесив мерину торбу с овсом на шею, отправился прогуляться. Пошмыгав по поселку и отметив, что никому он не нужен, прошелся мимо домишка, адрес которого запомнил несколько дней назад; увидев на окошке условный знак, без стука открыл калитку. Прошел через нее, но тотчас прижался к забору спиной. Молча, без привычного лая, туго натягивая цепь, к которой была привязана, на него бросилась большая серая собака. Что-то в ней показалось необычным Семену, приглядевшись, он понял, что это волк, и в страхе подумал, как бы открыть калитку и снова выбраться на безопасную улицу. Нащупав кольцо, постучал им. Потом подал голос:

— Хозяева, есть кто в доме?

На крыльце появился майор Квасов. Не спускаясь с крыльца, он крикнул в открытую дверь:

— Максим! Забери свою зверюгу, она когда-нибудь человека задерет, посадят тебя, попомни мое слово.

— Да она же на цепи, чего бояться? — лениво спустился во двор босой хозяин, со сна потиравший лицо. — Вы туточки сбоку пройдете, она и не достанет.

Да вы чего побледнели? Это и не волк вовсе, а помесь волка с лайкой. Только она в отца пошла, стерва, такая же безголосая и злая. Хоть бы гавкнула когда, порадовала хозяина, нет, все молчит, кидается как фриц, без объявления войны.