Мартынов пожал плечами:

– Наверное, я любил ее. Но чувства, которые я испытываю к тебе, не идут с теми чувствами ни в какое сравнение. Рядом с тобой я чувствую себя на седьмом небе от счастья.

Лиза припала к его груди. Именно на такой ответ она и рассчитывала. Никто не мог бы ответить лучше.

– Может, проветримся? – неожиданно предложил Мартынов.

– То есть? – Она подняла на него глаза.

– Возьмем пролетку и прокатимся по вечернему городу. С ветерком.

– Кеша не рекомендовал этого делать. Тебя до сих пор ищут.

– Я никого не боюсь! – Мартынов взял девушку за руки и закружил по комнате. – А когда ты рядом со мной, у меня и подавно будто бы крылья за спиной вырастают. Поедем, Лиза!

– Ну, не знаю… – Девушка все еще колебалась.

– Поверь мне, беспокоиться не о чем. Тем более что мой верный товарищ будет со мной.

Мартынов похлопал себя по карману брюк, где покоился его верный «наган».

– Хорошо, – решилась Лиза. – Едем.

Склонив голову и прикрыв от ветра ладонью мерцающий огонек спички, Жердь в последний момент успел заметить бесшумно метнувшуюся к нему крупногабаритную тень. Он даже бросил спичку себе под ноги и разогнулся во весь рост. Но большего сделать Жердь не успел. Широкая мозолистая рука накрыла ему рот, лишая возможности издать хоть какой-то звук, а снизу была проведена профессиональная подсечка. Ноги бывшего беспризорника подкосились. Он непременно упал бы, если бы его вовремя не подхватили под локти.

Жердь попытался вырваться, но тщетно. Двое мужчин быстро и сноровисто поволокли его в темноту. Только под кроной раскидистого дерева пленника отпустили, и Жердь плюхнулся на пятую точку. В зубы ему уперлось дуло револьвера.

– Полиция! – сухо известил нависший над Жердем могучий широкоплечий мужчина в фуражке с околышком. – Только попробуй пикнуть – и тебе конец. Понял? Стрелять буду на поражение.

Жердь сразу уразумел, что с ним не шутят. Вид у широкоплечего был очень решительный. Страх мгновенно парализовал бывшего беспризорника, и все, на что он сподобился, так это затравленно кивнуть в ответ.

Широкоплечий удовлетворенно качнул головой.

– Ваше благородие!.. – негромко обратился в ночь второй мужчина, стоявший чуть поодаль от первого.

Затем оба они расступились, и перед сидящим на земле Жердем выросла атлетически подтянутая фигура полковника Пороховицкого. Жердь испуганно сморгнул. Личность главного обер-полицмейстера Москвы была ему отлично известна.

– Петр Лазаревич! Вот так сюрприз! Зачем же такие строгости? Кабы я знал, что вы меня видеть желаете, я бы…

Пороховицкий степенно заложил руки за спину.

– Ты мне, батенька, зубы не заговаривай! – размеренно произнес он, сдвинув брови к переносице. – С тобой не по строгости себя вести, так ты бы тут такие фортеля выкидывать выдумал бы!

– Обижаете, Петр Лазаревич, – делано возмутился Жердь. – Вы же меня знаете! Я с вами завсегда…

– Ну все, хватит! – вновь оборвал его обер-полицмейстер. – Я твоих соловьиных песен наслушался, Жердь. С завтрашнего дня в остроге петь будешь.

– Пошто же это, Петр Лазаревич?!

– Да, уж найдем пошто. В этом можешь не сомневаться. Лет пять я тебе точно оформить сумею. Не будь я Пороховицкий! – Полковник шагнул вперед и буквально пронзил Жердя своим пристальным взглядом. – Как есть говори. На стреме стоишь тут?