– Я не прочь увидеть облагороженный дом. – Эти слова тоже вырвались сами собой.

– А я не прочь вам его показать.

Нелл поднялась:

– Мне пора в больницу Принца Альфреда, сегодня у меня операция.

– Когда выпускной?

– Через два дня. По такому случаю из-за границы прибывают мама с отчимом, а из Кинросса – Руби. София привезет Долли, так что вся семья будет в сборе. Не могу дождаться, когда увижу брата с сестрой!

– Вы позволите мне прийти поздравить новоиспеченного эскулапа?

Уже на бегу Нелл крикнула через плечо:

– Ну само собой, черт подери!

Бэда долго смотрел, как удаляется фигурка в развевающейся на ветру черной мантии. «Нелл Кинросс! Сколько лет, сколько зим, Нелл». Он понятия не имел, какое наследство досталось ей от отца, понимал только, что Нелл труженица, как и он сам. Короткое темно-серое платье-мешок, черные ботинки, как у рудокопа, волосы, собранные в тугой узел, ни тени румян или пудры на сливочно-белой коже. Бэда вскинул брови и грустно улыбнулся; сам того не замечая, он взъерошил свою рыжую шевелюру жестом, по которому товарищи-парламентарии узнавали, что Бэда Талгарт принял решение с дальним прицелом.

«Есть люди, забыть которых невозможно, – думал он, направляясь к остановке трамвая. – Я должен снова увидеть ее. Должен выяснить, как она жила эти годы. Если она только сейчас заканчивает медицинский, значит, инженерный все-таки закончила – конечно, если не просидела на каждом курсе года два. Такое со студентками случается».

За годы учебы Нелл многое забыла, но воспоминания о Бэде бережно хранила в особом уголке памяти, излучающем золотистое сияние. Бэда Талгарт! Правильно, давно пора возобновить эту дружбу, признавала она решительнее, чем когда-либо прежде.

Операция продолжалась целую вечность; только в седьмом часу Нелл наконец поспешила к отелю на Джордж-стрит, где остановились ее мать и Ли. В нетерпении она наняла извозчика и всю дорогу подгоняла его криками. Интересно, строга ли мама с малышами? Может, они уже спят, и знакомство с ними придется отложить?

Элизабет и Ли ждали гостью в гостиной номера; задыхаясь, Нелл ворвалась туда и замерла. Это мама?! Она всегда была красива, но теперь казалась богиней любви, излучающей уверенную и неосознанную притягательность. «С виду она моложе меня, – подумала Нелл, проглатывая вставший в горле ком. – Она вышла замуж за любимого и расцвела, как роза». Экзотическая притягательность Ли теперь не так бросалась в глаза. Нелл заметила, что он редко отводит взгляд от жены, а если и отводит, то становится беспокойным. Они одно целое.

Элизабет поцеловала дочь, Ли обнял ее. Нелл усадили в кресло и налили ей хересу.

– Как я рада, что вы вернулись, – повторяла Нелл. – Без вас выпускной был бы уже не тот. – Она огляделась. – А близнецы спят?

– Нет, мы решили уложить их попозже, – объяснила Элизабет. – Они с Жемчужиной и Шелковым Цветком в соседней комнате.

Близнецы родились через одиннадцать месяцев после женитьбы Ли и Элизабет, недавно им исполнилось семь месяцев. Глядя на них, Нелл ощутила такой прилив любви, что у нее из глаз брызнули слезы. Ах, какие милые! Александр походил на обоих родителей: черные прямые волосы он унаследовал от Ли, а овальное лицо и белую кожу – от Элизабет. Глаза, серовато-голубые, как у Анны, окаймленные невероятно длинными загнутыми ресницами и высокие скулы Элизабет сочетались на лице малыша с пухлыми губами Ли. А Мэри Изабелла была вылитой Руби – от золотисто-рыжих волос до ямочек на щеках и огромных зеленых глаз.