– Неправда.

– Ты заявилась к нам, думая, что после аварии мы до того обессилели, что нами легко манипулировать.

– Чтоб тебе пусто было!

– Но благодаря беременности Карен стала только сильнее, а не слабее, как ты представляла себе свою сестру, натуру слабую и романтическую.

– Предупреждаю, Барни, хватит!

– И теперь ты злишься потому, что я оказался сильнее, чем ты думала, – настолько сильнее, что взял тебя вот так, запросто. Или, может, еще кто сподобился овладеть тобой точно так же? А твоему профессору хватало силенок удовлетворять тебя? Или ты всегда предпочитала быть сверху и оседлывала его, пока он не обрюхатил тебя и не посадил на иглу, чтобы избавиться от тебя.

Она швырнула в него резец – и тот чиркнул его по щеке.

– Теперь я понял свою ошибку, – сказал Барни, глянув на валявшийся на полу резец, а потом на окровавленную руку, которой он провел по своему лицу. – Я пытался запечатлеть тебя в глине. А надо было высечь в камне.

Майра спешно оделась и прошмыгнула мимо него вверх по лестнице.

Барни все так и сидел, стараясь остановить кровь и прислушиваясь к шагам Майры наверху. Надо было высечь ее из мрамора, трудно поддающегося материала, – с ним нужно было бороться, чтобы в конце концов одолеть. Жаль, что он поздновато это понял.

Чуть погодя он услышал, как открылась и закрылась наружная входная дверь, и увидел в подвальное оконце, как по дорожке идет Майра со своим фиброкартонным чемоданчиком; он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из вида в дальнем конце улицы.

Барни подумал – интересно, что скажет Карен, когда узнает, что Майра ушла. Догадается ли, что между ними что-то произошло? Он подошел к лестнице. Но тут заметил, что все еще голый, и, вспомнив, как Майра спросила, чувствует ли он себя Богом, усмехнулся. «Будь я Богом, – подумал он, одеваясь, – влез бы в штаны обеими ногами одновременно».

Карен, как ни странно, даже не полюбопытствовала, отчего Майра уехала так внезапно. Но через пару дней, когда от нее не пришло никаких известий, Барни забеспокоился. Она вела себя как-то чудно – уж не сделала ли что с собой? Через два дня после ее ухода Барни отправился в Миссию, чтобы найти Майру и попросить у нее прощения.

Брат Лука был как будто совершенно спокоен. Майра покинула Миссию, сообщил он, и подалась в Африку.

– Как-то неожиданно, – заметил Барни.

– Да уж, – сказал брат Лука, разглядывая пластырь на его щеке, – хотя, впрочем, она собиралась туда еще несколько месяцев назад. Да вот решила задержаться в Детройте – собиралась сперва помочь вам и вашей жене. Она думала, что может быть полезной здесь, прежде чем внять своему зову.

– А когда она вернется?

– Думаю, она уже не вернется.

– Понятно. А мне она ничего не просила передать?

– Она сказала, что надеется и вы все-таки придете к нам, хотя и сомневалась. Так есть ли надежда вас завоевать?

Его вкрадчивый голос не вызывал сомнений, и, хотя Барни был уверен, что Майра не рассказала ему о случившемся, он о чем-то догадывался, судя по тому, что она вдруг изменила свои планы. Глядя на него, Барни мысленно перенесся на четыре года назад, вспомнив подозрительность и ревность, терзавшие ее последователей. Они не доверяли друг другу: каждый втайне думал, что она предпочла кого-то из них остальным. И боялся оказаться в глупом положении. Что же, теперь все обстояло иначе.