Элиза ничего не ответила. «Какая разница?» – подумала она.

А ветеринар не унимался:

– Он не двигается, ни на что не реагирует. Заставить его пить или есть невозможно. Вопреки тому, что утверждают люди, животные чувствуют свой конец. Когда они знают, что обречены, им хватает мудрости спокойно встретить смерть.

Элиза кивнула, как замороженная. Ничто не могло прошибить ее апатию.

– Хотите его увидеть?

Она молчала, и тогда он взял ее за руку и повел за собой. Ей было все равно, и она не противилась. Безвольная, вялая, как кукла, она шла за ним по коридорам.

Они вошли в помещение, освещенное неоновыми лампами, где вдоль всех стен стояли клетки разных размеров. В больших лежали собаки, веки которых приподнялись, чтобы опознать вошедших. Кошки поживее занимали маленькие клетки.

Ветеринар подвел Элизу к последней клетке на высоте человеческого роста.

Неподвижная черная шкурка лежала там. Видна была только спинка маленького тельца, повернутого в угол клетки.

– Он умер?

– Нет, он еще дышит.

Элиза подошла к решетке и зашептала, сама того не сознавая:

– Киса! Кис-кис-кис!

Два ушка встали торчком.

Обнадеженная, она позвала снова:

– Киса!

Кот с трудом приподнял головку и, откинув ее назад, обнаружил у клетки Элизу.

– Мяу… – слабо протянул он.

Элиза машинально продолжала:

– Как ты, Киса? А, как ты себя чувствуешь?

Она подбавила в голос сахару, чтобы не напугать его.

Кот оперся на передние лапы, поморщился и, выпрямившись рывками, сумел повернуться, чтобы посмотреть на нее.

– Мяу! – мяукнул он громче и застучал по решетке розовыми подушечками, как по стеклу в ее доме.

– Но… он уже несколько дней не двигался! – воскликнул ветеринар.

Он отодвинул засов и открыл клетку.

Элиза осторожно взяла больного, стараясь не сдавить перевязанные бока и лапы. Он доверчиво лежал в ее руках, словно ни единой косточки не было в его теле. Она тихонько прижала его к груди и погладила. Пальцы ощутили биение маленького сердечка, чистого, зашедшегося от радости, и послышалось тихое мурлыканье, которому нужно было лишь немного веры, чтобы окрепнуть.

– Невероятно, – пробормотал ветеринар. – Я никогда не видел, чтобы кот так любил свою хозяйку.

– Что?

– Мы часто недооцениваем чувства животных. Посмотрите на вашего кота. Чтобы выжить, ему нужен был смысл жизни: вы. Это его любовь, это ваша любовь его воскресила.

Элиза, потрясенная, охваченная пылкой нежностью, которую сжимала в ладонях, соскользнула на пол, уткнулась носом в мягкую шерстку, теплую, шелковистую, и впервые за пять лет заплакала.

Она закрывала чемодан, когда ей позвонил адвокат Сэма Луи.

Это было ее последнее утро в Энсисеме. В девять часов служащий агентства осмотрел квартиру, вернул ей залог и попросил, уходя, бросить ключи в почтовый ящик. В полдень у дома номер пять по улице Стейнберга остановилось такси, и теперь шофер грузил багаж.

Адвокат по телефону представился, напомнив об их встрече на суде над Сэмом Луи, когда… Она тотчас перебила его, заверив, что отлично его помнит.

– Что вы хотите, мэтр?

– Послушайте, мое обращение несколько выходит за рамки обычного. Мой бывший клиент, Сэм Луи, попросил меня, чтобы я связался с вами.