– Ну и как, научился? – с интересом спросила Вероника.

– Да, – просто ответил он.

– Павел, – она неловко замолчала, не зная, как сказать то, что собиралась.

– Что? – Он встревоженно посмотрел на жену. – Ты еще что-то придумала?

– Придумала, – она выкрутилась из-под его руки, села на диване и внимательно посмотрела на мужа. – Паша, этот мальчик, с которым я провела сегодня день… Платон… Я хочу его усыновить. Это, – она снова замолчала, подыскивая нужное слово, – это мой мальчик, понимаешь. Я не зря его здесь увидела.

– Понимаю, – так же серьезно ответил Павел. – А я не зря его сюда отправил, получается.

– Ты? – она даже задохнулась, услышав эти слова.

– Ну да, – Павел смущенно потупил глаза. – Это в ноябре было. Я пошел в магазин и увидел елку эту, с пожеланиями, стал их читать. Там айфоны, айпады, кроссовки и прочие материальные ценности. А один мальчик – Платон – хотел встретить Новый год с друзьями в гостях у Деда Мороза. То есть он хотел того же, что и я. И я решил помочь ему исполнить мечту.

– Паша, ты удивительный человек. – Вероника тихо заплакала. – Паша, уж если Бог не дал нам своих детей, так, может, мы хотя бы этому ребенку спасем будущее. А, Паша? Ты не против?

– Я не против. – Он обнял жену, снова поцеловал в мокрый от слез нос и вытер ее влажные щеки. – Вот вернемся домой и сразу начнем процедуру усыновления. Только не плачь. И никогда-никогда больше во мне не сомневайся, слышишь?

Коварное, прохладное заледеневшее озеро, по которому им так сладко было скользить вдвоем, вдруг раздвинуло лед, затянуло их в свой светлый, совсем нестрашный омут, вынырнув из которого оба провалились в сон.

Когда Павел и Вероника проснулись, в комнате уже было совсем темно.

– Боже мой, сколько это времени? – Вероника посмотрела на стильные часики, надетые на левое запястье, и, издав трубный вопль, вскочила с дивана.

– Пашка, уже половина девятого. А в девять нужно быть в ресторане. Нас же Наташка потеряла. И Платон. Я же ему обещала вместе провести новогоднюю ночь.

– Ну и пойдем сейчас, – лениво ответил Павел, не открывая глаз.

– В чем? В спортивных штанах? У меня ведь вся одежда нарядная в том коттедже.

– Марш в душ, и беги в тот коттедж собираться, – скомандовал Павел. – Я быстро оденусь и зайду за тобой. За полчаса мы еще успеем добежать до канадской границы.

Минут через сорок нарядная и тщательно накрашенная Вероника в туфлях на шпильке, черном блестящем платье в пол и накинутой на плечи шубке под руку с одетым в строгий костюм Павлом входила в двери ресторана «Снежинка». Горели гирлянды, переливалась огнями наряженная елка, по залу сновали официанты, играла музыка, только лица собравшихся здесь гостей отчего-то были нерадостными. Вероника не сразу поняла, что в ресторане бушевал скандал.

В его центре рыдала разодетая в пух и прах Катерина. Взволнованный муж, которому как нельзя лучше подходила его кличка Хомяк, растерянно стоял рядом и что-то жевал. Бледный Генрих Стародуб размахивал руками. Лица москвичей выражали брезгливость и непонимание. Две великовозрастные красавицы-блондинки тут же зацепились взглядом за Павла и чуть ли не с ненавистью посмотрели на Веронику, «оторвавшую» явно богатого красавца. Санька сидела под столом, зажав уши. Ванька прижимался к отцу, Наташка растерянно улыбалась. Платон, совсем один, стоял чуть в стороне. На его щеках алели два красных пятна.