Кровь… кровь… кровь люблю я!

Кровь, кровь, кровь люблю я!

Пошатываясь Калян, поднялся, достал из мусора щит, нацепил на руку, вытащил топор. Багровое свечение все разгоралось, привлекая нежить к себе. Медведь взревел и кинулся на паладина, встал на дыбы, и тут мы с ним на время расстались… Затем короткий полет, обломок ребра, пропоровшего плечо, хруст сминаемого железа, удар и темнота. Через некоторое время туман начал потихоньку рассеиваться. Передо мной заплясали какие-то доски и чей-то смутный силуэт. Если бы я сейчас услышал, что-то типа: «Эй ты, не спишь? Ты нарушитель границы, так? Надо ж тебе было налететь прямо на имперскую засаду. Они и нас поймали…», то нисколько бы не удивился, но силуэт молчал. Зрение прояснилось еще больше, и я понял, что нахожусь не в повозке, а в клетке, а рядом со мной лежит… Лежит бюст Каляна. Не в смысле его грудь, хотя часть ее тоже, но она была вместе с шеей и головой. Откушенная гигантскими зубами и превратившаяся в мраморную скульптуру. Хм, значит я «отсутствовал» не больше часа. Я поднял его голову на вытянутой руке, уставился в добрые, выпученные глаза: «Бедный Коля! Я знал его живым, веселым пьянчугой, кто сотворил с ним такое?» Клетка опять покачнулась, и Коля выпал из моих рук.

— Эй, не дрова везете! — Я возмущенно огляделся вокруг. Я был не в клетке. Вернее, в клетке, но только грудной. Медведь, тихо порыкивая, копался в развалинах казармы, что-то выискивая. Рядом с ним тихонько лежала нижняя половина Каляна. Ни Пофига, ни Альдии видно не было. Зашибись! И что мне теперь делать? Предположим, вылезти через отсутствующее ребро у меня получится, после сего меня ожидают быстрая смерть и неизбежная прогулка сюда из Самарканда. Я посмотрел на Калянский бюст и поежился. Медвежьи ребра прошлись наждаком по моим многочисленным болячкам, и я, тихо ругаясь полез в сумку, вываливая из нее все имеющиеся у меня шкуры. Через пару минут мое убежище стало намного более пахучим, но при это несравненно более уютным. Развалившись на шкурах, я, постукивая пальцами по Калянской голове, стал думать, что делать дальше. По идее теперь надо было придумать как завалить эту зверюгу, но ничего подходящего в сумке не нашлось. Глефа была слишком длинной, что бы орудовать ей внутри медведя, а маленькая бутылочка святой воды, может и вызовет у него изжогу если ее расплескать по внутренностям, но смертельной ее никак не назовешь. Хотя в этом что-то есть. Атака изнутри это то, что надо. Паразитом меня в детстве частенько называли, почему бы мне им и не стать, хотя бы на время?

— Товарищ, Михал Потапыч, в вас завелся Пахан — вам хана!

Я еще раз посмотрел на неразрушимый коловорот из набора Мастера — Ломастера, и воткнул его меж позвонков. Первый поворот прошел с трудом, но потом я приноровился и дело пошло легче. Подгнившие хрящи тонкой стружкой посыпались на мое лицо, но я не обращал на это внимания.

— Ай-яй-яй, стыдно, товарищ! Совсем за собой не следите. Кости грязные, мяско пованивает, хрящики не ухоженные. Ну, ничего, ничего, сейчас мы тут наведем марафет!