— А зачем ты тогда его бил? — осведомился молодой парень с тонкими чертами лица.

— Ну так, блин, Диня… — стушевался бугай, — я думал, некому больше…

— Здесь еще шестьдесят квартир, — нравоучительно произнес интеллигентный. — В каждой в среднем по два-три человека. Итого — минимум сто пятьдесят…

— Это много. — Верзила погладил пудовый кулак.

— Ага, — ехидно заметил его собеседник. — Колотить — не переколотить.

— Диня, дык кто ж знал, блин, — огорчилось лицо со шрамом. — Нормальные люди давно дома сидят.

— А этот — ненормальный. — Быстрые руки ощупали одежду стажера и извлекли на свет божий краснокожее удостоверение. — Гордись, Стоматолог, опять мента положил.

— Я не специально… Диня, ну откуда мне было знать, что он мент?

— Угу… «Герр доктор, в газетах сообщают, что прошлой ночью в городском парке лось напал на еврея…» «Хм-м… Интересно, а как лось понял, что это был еврей?» — съязвил Денис Рыбаков. — Уходить надо. Мусора поодиночке обычно не ходят, только стаями. Придется нашего клиента в следующий раз подловить.

— А с этим что делать? — спросил Стоматолог.

— Пусть лежит, — решил Денис, спрятал удостоверение Мартышкина себе в карман, за ноги втащил тело стажера в парадное, спрыснул недвижимого младшего лейтенанта пахучим ликером «Амаретто» из приготовленной заранее плоской фляжки и поманил верзилу к лифту.

Спустя четыре минуты из соседнего подъезда вышли два человека, один из которых был на две головы выше другого и раза в три шире в плечах, сели в припаркованный неподалеку оранжевый внедорожник «шевроле субурбан» и скрылись в темноте позднего декабрьского вечера.

А еще через четверть часа тело младшего лейтенанта было погружено тремя ругающимися сержантами в «хмелеуборочную», вызванную неизвестным абонентом из телефона-автомата у ближайшей к месту происшествия станции метро.

— А скажи-ка мне, друг Толя, — Ларин обратился к своему коллеге, виновато хлопающему глазами, — какой иностранный язык ты изучал?

— В школе — английский, в техникуме — немецкий, — не понимая, куда клонит Андрей, отозвался Дукалис. — А что?

— А то, — зло заметил Ларин, — что «Rache» это не начало имени Рэчел, как думает этот Лейстрейд. Мне почему-то кажется, что «Rache» это по-немецки «месть». Может, возразишь, Толя?

— Да ты чего, Андрюха? — Дукалис уставился на Ларина. — Думаешь, это я его замочил?

— Я не думаю, а интересуюсь, что у вас произошло.

— Да ничего особенного, — потупился Дукалис, — этот козел побежал в подсобку, хотел через окно удрать… Ну я его и прихватил…

— Рукой — на удушающий захват, а разбитым носом, как фломастером, по стене, — перебил друга Андрей. Потом, заметив, что Толян скромно потупился, закончил: — Ты что, Димы Черкасова начитался? Решил по примеру Рокотова[50] города зачищать и начал с Лондона? «Где махнет рукой, там — улица, где махнет другой — переулочек»?

— Да не убивал я хозяина! Он раскололся, сказал, что девицу человек Мориарти увел в гостиницу «Нор-тум-бер-ленд», — Дукалис с трудом выговорил название, — и я отпустил этого халдея, к вам вернулся… Подожди-ка, а ведь окно в подсобке было открыто! Надо местным операм подсказать, пусть пальцы откатают.