Сено спешно выгружали с больших решеток, поставленных на лодки. Из-за чего те со стороны выглядели как плавающие стога. Не очень высокие. Не очень остойчивые. Но довезли. И не сильно оно отсырело при этом. Оставалось лишь немного подсушить, раскидав перед крепостью. А потом убрать в сарай.

Зерна он тоже привез, в том числе овса для лошадей. И иного корма. Одежды зимней. И прочего, что Андрей просил. Но все равно, не покрыл этим и пятой части, передаваемого ему «светильного масла», даже с учетом той бросовой цены о которой еще весной сговорились.

Сам же Агафон, улучил момент и отведя парня в сторонку, спросил:

— Только масло сие светильное продаешь ныне?

— Сам же говоришь какая беда приключилась. Мню, нужно выждать. Если обойдется, то и не только масло.

Купец вдумчиво огляделся, примечая — не подслушивает ли их кто, а потом наклонившись прямо над ухом, уточнил:

— Сколько той краски?

— Не спеши.

— Я же должен знать, сколько денег собирать.

— Друг мой, — наклонился ему на самое ухо Андрей, — нам бы сейчас особо не привлекать к себе внимания. А то не ровен час на дыбе окажемся. Будем рядом висеть, раскачиваться и вообще очень весело время проводить. А добрые люди станут нам в зад раскаленным прутом тыкать. Не спеши. Я говорил осенью — значит осенью.

— Значит она будет?

— Афанасий, я полагаю, знает?

— С чего ты взял?

— А с чего он обо мне печется? — ухмыльнулся Андрей. — Царь не митрополит. Держава одна, а кормушки разные.

— Грубо.

— Зато честно. Помозгуй пока над тем, откуда краска может взяться.

— А много ли ее?

— Это будет зависеть от цены. Больше дешевой не будет. Сам понимаешь, в убыток люди работать не станут.

— Значит торговлишка сие, в обход мыта.

— Отец дела вел. Со мной поговорили. Но опасаются.

— А чего опасаются?

— Там кровь скрепляла слово. А я лишь его наследник. С иными и о том говорить не станут. Ибо легко оказаться мертвым. Жадность, Агафон, она творит настоящие чудеса.

— То верно, — криво усмехнулся Агафон.

— В общем — не спеши. Если все утрясется — поговорим. Деньги они тишину и покой любят. А весь этот шум…

— Я понимаю, — вполне искренне ответил Агафон. — А что Афансию скажем? Этот клещ ведь не отстанет.

— По весне у меня, может быть, другой товар появится. Сахар. Но это не точно. Сам понимаешь, ныне к Туле слишком много внимания. Совершенно лишнего в наших делах.

— Понимаю…

— Ты это чего удумал? — спросил Петр, наблюдая за тем, как Андрей, подняв бобылей, погнал их на общественные работы.

— Да вот — жду гостей, — ехидно улыбнувшись, ответил парень.

— Каких еще гостей?

— Как каких? Татар…

— И как это все станет защищать от них? — махнул он рукой.

— Ты же помнишь, что сбежал коневод. Так?

— Так.

— А значит он все видел. И без сомнения приметил кто пал в первую очередь. А ими были те воины. Мы ведь с дядькой Кондратом их первыми выбили. Посему, мню, передаст. И более они так поступать не станут.

— А как станут? — заинтересовался Петр, которому рассуждения парня показались интересными. Строго говоря, судя по его выражению лица, он и так и все понял, но решил поддержать эту игру в беседу и дать возможность парню самоутвердиться немного.